Никита Калинин - Под сенью исполинов

Роберт настолько погрузился в думы, что даже не заметил перемены, произошедшей в капсульном отсеке — больше не мигал сигнал вызова. Он сел на кушетку, перебирая в голове возможные варианты объяснений. И не видел стоящую по ту сторону прозрачной переборки Милославу, смотрящую на него в упор.

А когда увидел — вскрикнул, неуклюже свалившись на пол. И Ординатор не преминул вмешаться.

— А что не так с Бёрдом? Ну, помимо того, что он — американец.

За столом в кают-компании сидело четверо. Александр Александрович с аппетитом поедал свежеиспечённые Ренатой хлебцы. Пока они ещё в радость.

— Ты видел, как он улыбается? — командир отрывал тёплое пропечённое тесто небольшими кусочками, один за одним кладя их на язык. — Фильм такой был, придурковатый. Названия не помню. О нём мужики из нашего клуба вот вспоминали. Неважно. В общем, он ведёт себя, будто старается показать, что он-то видел статую Свободы. Не на картинках, мол.

— Проще говоря: перегибает палку, — осторожно вставил пояснение Иван. Старшие офицеры дружно покивали.

— Это как если бы мы с тобой, Рома, из капсул вылезали в ушанках и пьяными.

Над столом разлился непродолжительный смех; улыбнулся даже Буров.

— Я уверен, что он играет, — Александр Александрович потряс очередным кусочком. — Надо выяснить зачем он тут.

— Ясно зачем, — забасил Буров. — Чтобы по сторонам смотреть.

— Тоже мне, Джим Керри! — усмехнулся Нечаев и отпил воды. — Пересолили…

Иванов и Подопригора поддержали последнюю фразу. Им тоже показалось, что отправители переборщили с количеством добавленной в питьевую воду соли. Перестраховались, ничего не скажешь.

— Вообще, достаточно странный состав… — Нечаев поболтал в стакане воду и залпом выпил, выдохнув как от алкоголя. — Американец без Ординатора, священник этот… Олю почему-то назвали, хотя она на Земле осталась. А взвод Иконникова?

— Что — взвод Иконникова? — Александр Александрович внимательно посмотрел на Романа.

— Думаю, все же уже запрашивали отчёт, так? Взвод полковника Иконникова. На кой было отправлять на Ясную заместителя начальника службы специальных сил Союза? А сборная учёных? Там ведь наверняка имена такие, что оглохнуть можно, если знаешь толк. Так ведь, Тимофей Тимофеевич?

Буров дожёвывал последний кусок хлебца с видом, будто те ему уже успели встать поперёк горла.

— Почти, — коротко и ёмко подтвердил он, вставая из-за стола во весь немалый рост. — Я в капсульный. Мне нужно, чтобы два часа там не было никого, кроме меня.

— Не получится, там же Милош… — сходу пошутил Нечаев, но понял, что мимо.

— Тимофей Тимофеевич, ты же всё одно туда… Накорми её, если не спит.

Буров принял из рук Подопригоры лепёшку и взял со стола воду. При этом вид у него был такой, будто пищу ему предстоит отнести не девушке, виною случая оказавшейся в изоляторе, а вражескому диверсанту, пойманному за увлекательным процессом минирования несущих конструкций Саяно-Шушенской ГЭС.

— У тебя такой же отчёт? Как у нас? — сощурился Нечаев, обращаясь к Александру Александровичу, но взглядом провожая Бурова.

— Нет. Я знаю про местных людоедов, а вы — нет. Конечно. Что за вопрос?

— Нормальный вопрос, Саныч, не нагнетай. Сегодня утром я запросил две ретроспективы восприятия. Иваныча, — Роман кивнул в сторону подчинённого, — и Павлова, горе-часового.

— И? Что ты надеялся разглядеть?

— Я видел тень, товарищ майор, — уверенным голосом пояснил Иванов, прекратив жевать. — Как вас сейчас вижу.

— Тень? Где? А Павлов?

— Павлов тоже видел тень. Там же, кстати, около камбуза. Только, говорит, что она за ним пришла в капсульный, — Нечаев смотрел, будто ожидал признания в чём-то.

— Ну и?..

— Ничего. Я ничего не увидел. На ретроспективе ничего нет. Но ребятам склонен верить.

— Если ты ждёшь, что я тайну тебе тут сейчас начну открывать — иди умойся. Отчёт у нас один. А тень… Это не надо заминать. Не надо упускать из внимания. Сам понимаешь.

— Я должен был спросить, — развёл руками Роман. — Понимаю, конечно.

В деле космопроходцев не бывало мелочей по определению. Нередко такая «мелочь», оставленная на самотёк, оборачивалась трагедией. Примером тому был небезызвестный вишнёвый привкус воды на Церере-3. Недостаток внимания к, казалось бы, незначительному фактору стоил здоровья десяти космопроходцам. А всё потому, что привкус тот ощущали не все. И к не ощущавшим его относился командир.