Песах Амнуэль - Месть в домино

Не надо так на меня смотреть, старший инспектор, я не удаляюсь от темы, а напротив, приближаюсь к ней со страшной скоростью. Именно со страшной, она меня пугает, я не думал… то есть, думал, конечно, что в современности что-то изменится, если переместиться с одной исторической ветви на другую… но не… Ладно, я опять сбился…

Я сделал работу — квантовомеханический расчет, сплошные формулы — об обратных ветвлениях и о возможности склеек нашего настоящего с теми ветвями Многомирия, которые находятся относительно нас в прошлом или будущем. Доказал, что это процесс симметричный и что существует определенные критерии, позволяющие выбирать ветвления не будущего, а прошлого… Выбирать историю, иными словами. Проблема не в том, оказывается, как это сделать — тут все очень просто, поскольку выбор может быть даже мысленным, ведь ту или иную ветвь выбирает сознание наблюдателя. Нет, проблема в том, как распознать, что ваше сознание переместилось уже с одной ветви на другую. С ветви, скажем, где Сталин умер своей смертью, на ту ветвь, где Сталину помогли умереть его верные соратники. Сохраните ли вы при этом память? Будете ли вы помнить, что еще вчера историки считали верной версию о естественной смерти тирана, а сегодня утверждают, будто Сталина отравили Хрущев с Маленковым? Или с Булганиным, неважно…

Я доложил о расчетах на семинаре, кое-что Вайнберг заставил меня переделать, там были неустойчивости в матричном… Неважно. Совместная наша статья вышла в «Physics Letters» прошлой осенью. Вы ее читали, мистер… майор Фридхолм? Действительно? От начала до конца? Понимаю, только резюме. Но идею ухватили? Идея именно в этом и заключалась: можно менять историю, делая свой выбор сегодня — совершенно определенным образом, конечно, а каким именно, следует из квантовомеханических расчетов, методику которых мы с Вайнбергом излагали в статье. После той публикации я стал думать об эксперименте. «Суха, мой друг, теория везде, но пышно зеленеет жизни древо»… Формулы не убеждают так, как результат прямого опыта — вот, мол, глядите, это так на самом деле. Может, я бы действительно занялся расследованием смерти Сталина? Это публичный момент, всем интересно. Расследованием? Нет, это неправильное слово в данном контексте — не расследованием, а именно изменением, точнее — переводом исторических стрелок на ту ветку, в которой… Кстати, я некоторое время об этом думал — на какую ветвь перетащить свое сознание: на ту, где Сталина убили, или на ту, где он, извините, сам сдох, как собака.

А тут Тома… Тамара Беляева сказала, что маэстро Лорд с госпожой дель Сесто решили к юбилею первой постановки «Бал-маскарада» поставить эту оперу в ее первоначальном виде. Так, как задумывал Верди. Сначала опера называлась «Густав III», и речь шла об убийстве шведского короля в 1792 году. Сомма начал писать либретто, взяв за основу пьесу Скриба, но… В это время Орсини совершил покушение на Наполеона III, и показать на сцене, как убивают монарха, оказалось решительно невозможно. Верди пришлось перенести действие в Бостон, был большой скандал, не стану вам сейчас рассказывать, все это есть в тех файлах, что на диске — Арчи ведь сделал вам копию, майор?

Все кончиось тем, что оперу назвали «Бал-маскарад», и премьера состоялась не в Неаполе, а в Риме. Полтора столетия опера шла в том виде, как ее показали на римской премьере, но ведь и другая партитура, «Густав III», тоже существовала! Маэстро Лорд решил поставить именно этот вариант оперы. Тома получила в новой постановке роль Амелии. Тогда мне и пришло в голову: вот случай, который мне нужен! Рассчитать обратное ветвление таким образом, чтобы нашим прошлым — таким прошлым, в которое верят все историки, — оказалась ветвь, в которой скандала не произошло, цензор разрешил поставить оперу в Неаполе, и именно эта первоначальная версия стала канонической, а другая — «Бал-маскарад» — осталась, как вариант. Есть же у Верди два варианта «Дон Карлоса», оба ставятся в оперных театрах, и два варианта «Ломбардцев», второй известен под названием «Иерусалим»… Ну, так стало бы и два равноправных варианта «Густава» — и это воспринималось бы всеми так же естественно, как восход солнца.

Не так уж на самом деле сложно посчитать это квантовомеханически — начальные условия известны, это главное. Я хотел успеть к премьере, чтобы… Честно говоря, я не подумал о том, что если версия «Густава» станет общепринятой, то исчезнет очарование нынешней бостонской постановки. Она была оригинальной, о ней писали музыкальные газеты, а если бы все изменилось… Еще одна, юбилейная, постановка, ничего особенного. Но я об этом не подумал.