Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— Я не могу представить себе жизни без нее, Четверг.

— Так скажи ей об этом.

— Чтобы выставить себя идиотом? Она же всем в Табуларасе разболтает, и я сделаюсь всеобщим посмешищем!

— А им-то какое дело? Доктор Фнори сказал мне, что это мешает твоей работе. Ты что, хочешь кончить проходным персонажем?

— Мне все равно, — печально сказал он. — Без Лолы будущего нет.

— Есть и другие генератки!

— Но не такие, как она. Она все время смеется и шутит. С ней и солнце ярче, и птицы звонче. — Он закашлялся, смущенный собственным признанием. — Ты никому не расскажешь, правда?

Он был совершенно раздавлен.

— Рэндольф, — медленно проговорила я, — ты должен рассказать ей о своих чувствах хотя бы ради собственного блага. Иначе это будет терзать тебя много-много лет!

— А если она посмеется надо мной?

— А если нет? Весьма высока вероятность того, что ты ей очень даже нравишься.

Рэндольф ссутулился.

— Я поговорю с ней, как только она вернется от Немо. Как ты думаешь, она с Немо…

— Нет. — Я посмотрела на часы. — Мне через двадцать минут надо явиться в беллетрицию. Погоняй мотор еще минут десять, затем вырубай. Встретимся вечером.

— Кого мы ждем? — спросил Глашатай.

— Годо, — ответил Бенедикт.

— Опять отсутствует. Кто-нибудь знает, где его носит?

Все покачали головами.

Глашатай сделал заметку, позвонил в колокольчик и откашлялся.

— Заседание беллетриции номер сорок тысяч триста двадцать объявляю открытым. Пункт первый. Перкинс и Ньюхен. Отличные оперативники, погибшие при исполнении. Их имена будут увековечены на Буджуммориале, дабы служить примером тем, кто придет за нами. Объявляю две минуты молчания. Перкинс и Ньюхен!

— Перкинс и Ньюхен, — хором повторили мы и встали, дабы почтить молчанием память погибших.

— Спасибо, — сказал Глашатай, когда две минуты прошли. — Командор Брэдшоу возьмет на себя бестиарий. Мы связались с кобылой Матиаса, и она просила меня поблагодарить всех, кто прислал ей соболезнования. Детективная серия «Перкинс и Ньюхен» будет продолжена генератами класса В2 из последующих книг, и я уверен, что вы вместе со мной от души пожелаете им удачи.

Он сделал паузу и глубоко вздохнул.

— Эти потери стали большим потрясением для всех нас. Это урок, который мы должны усвоить. Мы должны быть чрезвычайно осторожны. Ладно, пункт второй.

Он перевернул страничку.

— Расследование гибели Перкинса. Командор Брэдшоу, его ведь вам передали?

— Расследование продолжается, — медленно ответил Брэдшоу. — Пока нет оснований считать эти смерти чем-то иным, кроме несчастного случая.

— Так что не дает вам закрыть дело?

— То, — ответил Брэдшоу, пытаясь с ходу выдумать оправдание, — то… гм… что нам еще хотелось бы побеседовать с Вернхэмом Дином.

— А Дин тут как-то замешан? — спросил Глашатай.

— Да. Возможно.

— Интересный поворот, — заметил председатель, — который приводит нас прямо к пункту три. Мне грустно об этом говорить, но Вернхэм Дин внесен в список книгобежцев.

Все дружно ахнули. Если кого-то внесли в список книгобежцев, это могло означать только одно — нелегальную деятельность.

— Мы все знали Вернхэма с самого мгновения его написания, ребята, и, как это ни тяжело, приходится смириться с тем, что он сделал что-то очень нехорошее. Твид, ты ничего по этому поводу не скажешь?

Харрис Твид встал и прочистил горло.

— Все мы знаем Вернхэма Дина. Как штатный мерзавец из «Сквайра из Хай-Поттерньюс» он был известен своей жестокостью по отношению к служанке, которую он обесчестил, а затем вышвырнул из дома. Девушка возвращается спустя восемь глав, но три дня назад — наутро после смерти Перкинса, могу добавить, — она не вернулась.

Он прикрепил к доске снимок привлекательной темноволосой женщины.

— Она генератка класса СЗ по имени Мими. Двадцать лет, идентификационный номер CDT/2511922.

— Что сказал Дин насчет ее исчезновения?

— В том-то и дело, что он исчез в то же самое время, — мрачно ответил Твид. — «Сквайр из Хай-Поттерньюс» заморожен для дальнейшего расследования. Роман переведен в Кладезь и останется там до возвращения Дина. Если тот вернется.

— А вы не слишком рано делаете выводы? — поинтересовалась Хэвишем, явно взволнованная недостатком объективности в отчете Твида. — У нас даже мотива нет.

— Мы все любили Верна, — ответил Харрис, — и я в том числе. Хотя в «Поттерньюс» он совершеннейший гад, нам он никогда не подавал повода для беспокойства. Я был потрясен тем, что обнаружил, как, думаю, будете поражены и вы.