Саймон Грин - Нехоженые тропки

— Сын Лилит, — прошептал Герни. — Дитя города и ненавистной цивилизации. Ты стер бы все леса и все дикие места. Я увижу тебя мертвым, даже если буду за это проклят навеки.

Он шагнул вперед, и мы со Сьюзи приготовилась встретить ярость лесного бога. И в этот момент темноволосый человек в длинной развевающейся одежде, с высоким деревянным посохом в руках, появившись из ниоткуда, встал между нами и Герни. Сьюзи аж подскочила, а я вынужден был захватиться за ее руку, чтобы не упасть. Герни удержался на ногах, негромко рыча на незнакомца, который воткнул посох в землю перед ним. И тот сам по себе стоял вертикально, чуть дрожа.

— Я — Владыка Терний, — сказал вновь прибывший. — Недавно назначенный наместник Темной Стороны. А тебя здесь быть не должно, Герни Охотник.

— Кем назначенный? — ухватился Герни. — Этим новым богом, Христом? На тебе есть его запах. Я был здесь до него, и буду править лесами после того, как о нем забудут.

— Нет, — сказал Владыка Тений. — Он пришел, и ничто больше не будет прежним опять. Мне дана власть над всей Темной Стороной, чтобы проследить, что соглашения соблюдаются. Ты устанавливаешь правила Дикой Охоты, и поэтому связан ими. Ты вложил в Охоту собственное могущество, чтобы сделать ее значительнее, чем она есть по сути, и таким образом она получила власть над тобой. Ты не можешь ступить сюда.

— Нет! Нет! Я не потерплю обмана от собственной добычи! Я получу свою месть! Я наслажусь и его сердцем, и твоим!

Герни схватился за стоящий посох Владыки Терний, чтобы вырвать его из земли и, наверное, использовать как оружие; но в тот момент, когда он коснулся посоха, земля вздрогнула, вспыхнул яркий свет, и лесной бог отчаянно вскрикнул от боли, шока и ужаса. Корчась, он упал на землю, свернулся в клубок, и рыдал в ногах Владыки Терний, печально смотревшего на него.

— Ты сделал это с собой сам, Герни. Из-за своих действий теперь ты в городе, отрезан от лесов и диких мест, ты лишь малая частица того, чем когда-то был, теперь и навеки.

— Я хочу домой, — сказал Герни, как маленький ребенок.

— Тебе нельзя, — сказал Владыка Тений. — Ты выбрал для себя войти в город, и теперь ты принадлежишь ему.

— Но что я должен сделать?

— Жить дальше и заслуживать искупление. До тех пор, пока, наконец, не научишься жить в мире с наступающей цивилизацией.

Герни с долей старого вызова зарычал на Владыку Терний, а потом свергнутый бог, уменьшившийся и сильно ослабленный, прополз мимо Владыки Терний и исчез на улицах города.

Я смотрел, как он уходит, когда внезапно обнаружил себя лежащим на земле. Падения я не помнил. Я устал, все плыло и казалось очень далеким. Я слышал, как Сьюзи с нарастающим отчаянием звала меня по имени, но не мог найти в себе сил, чтобы ответить ей. Она схватила меня за плечо, чтобы попытаться усадить, но мое тело было лишь мертвым грузом, а я не мог ей помочь. Я подумал: «Так вот какова смерть. Она выглядит не такой уж плохой. Возможно, я, наконец, немного отдохну».

Тогда Владыка Терний встал на колени рядом со мной. У него было доброе бородатое лицо. Он положил руку мне на грудь, и мое дело как будто получило стартовый толчок. Сила и жизненная энергия хлынули через меня, как электрический разряд, вытесняя боль и усталость, а я сидел, вытянувшись в струну и крича от шока и наслаждения. Сьюзи осела обратно, громко пискнув от удивления. Я внезапно радостно рассмеялся от того, что я жив. Я поднялся на ноги сам, поднял за собой Сьюзи и прижал ее к себе. Я отпустил ее лишь после того, как почувствовал, что ее тело снова напрягается. Некоторым чудесам для результата требуется больше времени, чем другим.

Я ощупал себя всего. Мое длинное непромокаемое пальто было грудой тряпок и лохмотьев, скрепленных, в основном, засохшей кровью, но все мои раны исчезли, излеченные, как если бы их никогда не было. Я был снова цел. Я тупо смотрел на Владыку Терний, а он улыбнулся и слегка поклонился, как эстрадный фокусник в подтверждение хитрого трюка.

— Я — наместник, и мои право и обязанность — восстанавливать порядок там, где он был нарушен. Как вы себя чувствуете?

— Чертовски изумительно! Как будто в моих руках весь этот проклятый мир! — Я смотрел вниз на свое изодранное пальто. — Я не думаю…

Он твердо покачал головой. — Я — наместник, а не портной.

Я повернулся к Сьюзи и улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ. Царапины и ушибы сошли с ее лица, хотя шрамы остались. — Ты должна чаще улыбаться, — сказал я. — Тебе очень идет.