Ширли Мерфи - Кот на грани

Но, хотя Джо счел свое неожиданное умение читать печатный текст крупным кошачьим достижением, это было не самой тревожной особенностью его новой непонятной жизни. Его смущало то, что он не только обладал человеческими умениями, он и думал как человек.

Последнее время, проснувшись утром, Джо начинал строить планы на день. Он спрашивал себя, не пойдет ли дождь, испортив охоту на птиц, зато выгнав кротов из их норок, и по-прежнему ли черные дрозды питаются мушмулой, растущей за домом. Дрозды наедались этих пьянящих ягод так, что их качало, и становились смехотворно легкой добычей. Он задавался вопросом, не пропало ли любовное желание у той миленькой абиссиночки с их улицы, и выпустят ли хозяева ее из дому.

Кошки не строят планов. Они просто вскакивают и идут заниматься своими кошачьими делами. Все кошки, но только не он, Джо. Он просыпался в большой двуспальной кровати рядом с Клайдом и начинал планировать свой день, как какой-нибудь мерзкий старый банкир, делающий пометки в рабочем календаре.

Вот и сейчас — любой нормальный кот немедленно увлекся бы порхающими тенями и принялся царапать дверь, чтобы выйти. Вместо этого Джо залег на кровати, анализируя свои мысли, что совершенно не свойственно кошачьей натуре.

Он спрашивал себя — что произойдет, если он заговорит об этом с Клайдом? Что предпримет Клайд? Сможет ли он помочь? Может быть, он попытается объяснить этот феномен?

Как же. Держи карман шире.

Если бы Клайд узнал, что живет бок о бок с говорящим котом, он, пожалуй, вышвырнул бы его, заявив, что уж если он умеет говорить, то пора кончать с халявным житьем, и велел бы ему отправляться в цирк.

Джо прожил с Клайдом четыре года. Ровно четыре года прошло с того момента, как Клайд нашел в водосточной канаве больного кота, трясущегося в лихорадке, и спас его.

Клайд Дэймен был автомехаником, владельцем самой престижной мастерской в городке, специализирующейся исключительно на иностранных машинах. Там обслуживали «БМВ» и «Роллс-Ройсы» обитателей Молена-Пойнт. Клайд арендовал огромное помещение для своей мастерской у агентства по продаже иномарок, которое держал Сэмюэл Бекуайт. Клайд любил родео, футбол и бейсбол, любил смотреть по телевизору фрагменты старых встреч по боксу; его кумиром был Джо Луис, и Клайд коллекционировал всякие вещи, с ним связанные.

По вечерам, если не было свиданий или покера, Клайд читал: триллеры, детективы, мистику и разные прочие удивительные книги, которые, казалось, никак не вязались с его характером. Он говорил своим подругам, что мог бы написать хитроумный детектив, если бы у него достало на это времени. По мнению Джо, для писательства Клайду не хватало дисциплины и усидчивости; он был любопытен, обладал буйным воображением, но слишком уж нетерпелив. Писательский труд, как представлялось коту, — это что-то вроде разделения вещей на составные части и складывания их заново, но иными способами. Любой кот понимал, что для этого нужно. У Клайда был талант, однако он не мог достаточно долго усидеть на месте, чтобы быть писателем. А если хочешь мышь на ужин, нужно сидеть у мышиной норки как вкопанный.

Джо улыбнулся. Он мог критиковать Клайда, но на самом деле был обязан ему жизнью. Родившийся за шеренгой переполненных мусорных баков, первый в выводке из пяти котят, Джо рано научился бороться за самое необходимое, бросать вызов своим страхам и обходить то, с чем он не мог справиться. Он терпел житье в переулке лишь до тех пор, пока не подрос настолько, чтобы уйти в большой мир, первая встреча с которым оказалась весьма болезненной, причем по его же вине. Он поднялся за двумя малолетними оборванцами на третий этаж многоквартирного дома, где наткнулся на принадлежавшего детям бульдога. Доказав свое превосходство, Джо подчинил и очаровал этого пса, так что тот стал его сторонником и защитником. В этом-то доме коту и сломали хвост, когда пьяный хозяин, вернувшись с покера, наступил на него среди ночи.

Джо поспешил покинуть этот дом навсегда. Через несколько дней хвост воспалился. В нем толчками пульсировала кровь, хвост гноился, от него шел ужасный запах. Джо нашел убежище в водосточной канаве, но вскоре ему стало так плохо, что он уже не мог искать себе пищу. Перемежающиеся горячка и сильный озноб совсем лишали его сил, он не мог выкарабкаться, даже чтобы напиться воды. Обезвоживание становилось опасным, сознание путалось, Джо не понимал, что происходит и что делать дальше.

Однажды, ближе к вечеру, он очнулся от горячечного сна, ощутив прикосновение человеческих рук. Джо был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Сквозь жар и боль он почувствовал, что его подняли и понесли. Джо услышал бормочущий мужской голос, но лишь гораздо позже он понял, что это было за бормотание — так взрослые говорят с младенцами.