Чайна Мьевиль: Кракен

— Ну ладно, — сказал Бэрон; мужчина за столом кивнул, молодая женщина-констебль откинулась к стене, возясь с мобильным телефоном. Бэрон указал на стул. — Чай? Кофе? Абсент? Шучу, конечно. Я бы предложил сигаретку, но в наши дни, сами понимаете.

— Да нет, все в порядке, — ответил Билли. — Я хотел бы просто…

— Конечно, конечно. Тогда приступим. — Бэрон уселся, вытащил из карманов клочки бумаги и стал их просматривать, что-то отыскивая. Их разрозненность выглядела нарочитой. — Расскажите о себе, мистер Харроу. Вы, я полагаю, куратор?

— Ну да.

— Что это подразумевает?

— Консервацию экземпляров, каталогизацию, все такое. — Билли вертел в руках свои очки, так что ему не приходилось ни с кем встречаться взглядом. Он пытался уяснить, в какую сторону смотрит женщина. — Консультации по экспозициям, поддержание материалов в хорошем состоянии.

— Всегда занимались этим?

— Довольно много лет.

— И… — Бэрон скосился на какую-то запись. — Именно вы препарировали спрута, так мне сообщили.

— Нет. Этим занимались мы все. Я… это была коллективная работа.

Второй мужчина подсел к Бэрону и стал молча разглядывать собственные руки. Молодая женщина вздохнула, ткнула пальцем в телефон — казалось, она играет в какую-то игру, — затем цокнула языком.

— Вы были в музее, да? — обратился к ней Билли; она окинула его беглым взглядом. — Это вы мне звонили? Вчера вечером?

Ее прическа в стиле Эми Уайнхаус была довольно приметной. Женщина ничего не сказала.

— Вы… — Бэрон указал на Билли шариковой ручкой, продолжая перебирать бумажки, — чересчур скромны. Вы — специалист по спрутам.

— Не знаю, что вы имеете в виду. — Билли поерзал на стуле. — Что-то такое находит, знаете ли… Мы все над ним трудились. Всем миром. Я хочу сказать… — Он обозначил огромность спрута, распростерев руки.

— Ну же, ну, — сказал Бэрон. — Вы умеете с ними обходиться, не так ли? — Он посмотрел Билли в глаза. — Все так говорят.

— Не знаю. — Билли пожал плечами. — Цефалоподы мне нравятся.

— Вы чрезвычайно скромный молодой человек, — сказал Бэрон. — И вы никого не обманываете.

Каждый куратор работал с разными родами и видами. Но в Центре постоянно утверждали, что моллюски Билли суть нечто особенное. Ударение можно было делать на любом слове — что моллюски Билли, что моллюски Билли, но именно они годами сохранялись в первоначальном виде, принимали необычайно выразительные позы в формалине и долго в них оставались. Это была полная чепуха: вряд ли возможно законсервировать моллюска лучше, нежели геккона или домовую мышь. Но шутка не умирала, потому что в ней имелась доля истины. Правда, поначалу Билли оказался весьма косоруким. Он поразбивал немало мензурок, ванночек и фляг; не одно перенасыщенное раствором мертвое животное распласталось на полу лаборатории, прежде чем Билли внезапно приобрел нужное умение.

— Какое это имеет отношение к чему-либо еще? — сказал Билли.

— Это имеет отношение к вопросу «зачем», — сказал Бэрон. — И вот какое. Понимаете, мы вызвали вас сюда по двум причинам, мистер Харроу. Первая состоит в том, что именно вы обнаружили отсутствие гигантского спрута. Вторая же несколько более специфична. И вы об этом упоминали. Знаете, должен сказать вам, что никогда не сталкивался с чем-то подобным. То есть мне, конечно, доводилось слышать о краже лошадей. И собак — неоднократно. Кошек — один-два раза. Но… — Он усмехнулся и покачал головой. — Вашим охранникам придется ответить на множество вопросов, не так ли? Думаю, прямо сейчас, когда их допрашивают, они посыпают главу пеплом, и все такое.

— Это вы про Дейна и остальных? Не знаю. Наверное.

— Я не имел в виду конкретно Дейна. Интересно, что вы упоминаете его первым. Я про охранников вообще. Хотя, конечно же, Дейн Парнелл и его коллеги должны чувствовать себя довольно глупо. Но о них позже. Узнаете это?

Бэрон протянул через стол листок из блокнота с чем-то, отдаленно напоминающим звездочку. Возможно, солнце с лучами. Две стрелки были длиннее остальных и заканчивались завитками.

— Да, — сказал Билли. — Это я нарисовал. Такая штуковина была на том типе, когда я вел экскурсию. Я нарисовал ее для парня, который меня допрашивал.

— Вы знаете, что это такое, мистер Харроу? Могу я называть вас Билли? Знаете?

— Откуда мне знать? Но тип с этой штукой все время был возле меня. У него не было времени отлучиться и учудить что-нибудь этакое. Я бы заметил…

— Вы видели такое раньше? — в первый раз подал голос другой мужчина. Он стискивал руки, словно стараясь удержаться от чего-то. Его речь не несла ни классовой, ни региональной окраски — чересчур нейтральное произношение, явно выработанное специально. — Это не будит в вас никаких воспоминаний ? Куби Дерри? Морри?