Максим Марух - Игра Лазаря

– Да пошёл ты, урод!

Действительно, подумал Лазарь, мне пора. От этой мысли кожа на спине пошла мурашками.

– Жду вас в комнате Сенса, – сказал он, задерживаясь у выхода. – Через десять минут.

Всё правильно. Пять минут, чтобы подняться в комнату, приготовиться, настроиться. Остальные пять занимает путь. Иногда больше, иногда меньше, но всегда столько, сколько нужно. Как Симплонский туннель пронзает Альпы, так путь пронзает вознёсшийся до небес барьер, что отгораживает мир общественный от мира интимного, невидимого, но реального. Чужого для всех, но родного для девочки, бросившейся бежать из аптечного киоска.

Глава 2. День закрытых дверей

1

Солнце светило ярко, по-летнему. Это потому, что здесь лето. Для инсонов погодные завихрения обычное дело. Любимое время года хозяина длится гораздо дольше, чем все остальные – иной раз и вовсе не заканчивается. Какая-никакая, а первая информация о девчонке есть: её любимая пора – лето.

Жара стояла неимоверная. На лбу у Лазаря выступила испарина. Перепрыгнув из декабрьских морозов в июльский зной, организм не успевал акклиматизироваться. Судя по длине теней, на дворе стоял полдень – значит, прежде чем последний луч солнца соскользнёт за край ближайшей многоэтажки, пройдёт часов десять. Эдак и свариться можно.

Лазарь скинул с себя поплиновую ветровку со свитером и бросил на тротуар – здесь они ему больше не понадобятся. Расстегнул сорочку на три пуговицы, подкатал рукава до локтя. Стало получше.

Лёгкий ветерок тянул в затылок; невидимая сила подхватывала рваные обрывки газет, мятые бумажные стаканчики, ленты туалетной бумаги и волокла по тротуарам. Подталкиваемый воздушной тягой, мусор кувыркался то влево, то вправо. Все его части двигались синхронно, словно кружась в танце. Вместо музыки танцу аккомпанировал какофонический шорох. Этот шорох заполнял всё вокруг потому, что вокруг было пусто. Ни гула дорог, ни людского гомона, ни гремящей из окон музыки – ничего. Тишина брошенного в предутренний час дома.

Заворожённый непривычной обстановкой, Лазарь не сразу вспомнил, что здесь не так уж и пусто. В себя привёл голос Дары, зашипевший в левое ухо:

«Кончай загорать и найди себе какой-нибудь дрын»!

Сделать это оказалось нетрудно. Если бы не обступавшие с трёх сторон панельные высотки, да детская площадка посередине двора, это место ничем не отличалось бы от городской свалки. Казалось, кто-то бросил по ручной гранате в каждый мусорный жбан.

В поисках подходящего оружия Лазарь двигался перебежками от одной машины к другой. Почти все были варварски разгромлены, перевёрнуты и выпотрошены. Тут и там на земле валялись части разорённых салонов: рулевые колёса, выдранные «с мясом» сидения. Ковёр битого стекла сухо хрустел под ногами. Кое-где в сияющей бриллиантовой россыпи попадались вкрапления рубинов – осколков, обагрённых чьей-то кровью.

Опрокинутый на бок огромный чёрный «Лэндкрузер» походил на выбросившуюся на берег касатку. Пробегая мимо него, Лазарь споткнулся взглядом о тёмное пятно на земле со стороны днища. Сначала он принял его за лужу масла, натёкшего из пробитого картера, и подошёл ближе.

Большая клякса запёкшейся крови с вытянутыми во все стороны мазками брызг напоминала нарисованный детским мелом рисунок солнца. Вокруг «солнца» вращались на орбитах планеты – ошмётки одежды, принадлежавшей организатору этого маленького «большого взрыва». В центре солнца лежал топор. Лазарь не сразу заметил его, потому, что металл не блестел на солнце. А когда поднял, то понял, что лезвие сплошь облеплено кусочками засохшей плоти.

«Не самый аппетитный топорик», – прокомментировала Дара.

– Хозяин красит оружие, а не оружие хозяина, – пробормотал Лазарь, взвешивая топор в руке.

Хороший, тяжёлый, с удобной прорезиненной рукояткой. Его бывший владелец не сдался без боя.

«Он и покрасил – вон, какой красивый».

Где-то наверху гаркнула ворона. Лазарь инстинктивно пригнулся, сжимая крепче рукоять топора. Большие скопления птиц кружили высоко в небе чёрными тильдами. Вот уж кому сейчас праздник живота.

– Какой дом?

«Напротив тебя, через двор. Подъезды с другой стороны».

«Если бы только подъезды», – подумал Лазарь, и, оглядевшись, быстро перебежал площадку.

2

Он обошёл дом с торца и высунул голову за угол, держа топор наготове.

Никого. Крыльцо первого подъезда, выкрашенное белым и голубым, бетонный козырёк, заваленный останками сброшенного из окна фортепьяно, палисадник, подъездная дорога вдоль здания. Через дорогу жмутся друг к другу прихваченные ржавчиной одноместные гаражики. Никого. Если, конечно, не считать стайки лёгкого мусора, вальсирующего между тротуарами.