Юлия Зябрева: Дело о золотом песке

Ему не нравилось, что он, обычно отслеживающий ситуацию через мысли собеседника, по меньшей мере, на пару шагов вперёд, никак не может разобраться, что же там не так с этим самым песком. А то, что логика опережала предчувствие, нравилось ему ещё меньше — ведь он уже сделал выводы. Не почувствовал , не увидел — а именно сделал выводы.

— Золото отправили в нашу лабораторию, и там установили по составу примесей, что этот золотой песок добыт на прииске «Западный» в Амурской области, — подтвердил Горячев предположения Краснова. — А этот прииск, оказывается, уже лет пятнадцать как закрыли. У них истощились запасы.

— Полоз отвёл золотишко… — пробормотал Ярослав.

— Что-что, извините?

— Нет, ничего… я так, просто, мысли вслух. Вспомнились тут предания приисковые.

— Про Золотого Полоза, — попытался понимающе усмехнуться, но вместо того снова закашлялся Горячев.

Впрочем, кашлял он уже значительно мягче.

— Про него самого, — согласился Ярослав.

— Вот и получается, — продолжил Николай Васильевич, — что либо кто-то продолжает разработки на давно законсервированном прииске…

— Либо кто-то нашёл пропавший вертолёт.

— Да.

Горячев допил воду. Нахмурился, разглядывая чашку. Покрутил её в руках, поставил подальше от себя.

— Нас просили разобраться с этим золотом как можно быстрее. Сами понимаете, ГОХРАН и другие важные аббревиатуры… Я подумал и решил, что вести это дело могли бы Игорь и Леночка, вдвоём. Игорь отправился бы в Хабаровск, разузнал бы подробнее про этот вертолёт, про прииск «Западный»… Елена осталась бы в Москве и разобралась с этим… или этой неизвестной… или неизвестным, который сдал золото в багаж.

Ярослав кивнул:

— Правильно. С Валуйским полетит Аля, а Марченко возьмёт в помощь Скрипку.

Сергей Скрипка неотрывно смотрел под ноги, но всё равно спотыкался едва ли не на каждом шагу. Его словно шатало от эха объявлений.

— Эй, эй, великий экстрасенс, ты же говорил, что сегодня твой день! — подбадривала коллегу Елена Марченко.

— Мой, — мрачно отозвался Сергей. — Поэтому я сейчас… я сейчас всех слышу. Понимаешь? Нет? Твоё счастье.

Лена задумалась, задержала шаг.

Скрипка тоже остановился.

— Ну? — спросила Марченко.

— Что?

— Ну объясняй же, в чём именно моё счастье.

Белый маг (так называл себя сам Сергей) помотал головой:

— Боюсь, не получится.

— Значит, я тебе про свои путешествия рассказываю, а ты мне не хочешь?

— Это не путешествия.

Мрачный тон перерос в бесповоротно похоронный, и Лена решила больше не настаивать. Однако, похоже, она и так уже перегнула палку — Сергей сосредоточенно всматривался в некие заоблачные дали, на лице его резче обозначились скулы, а светлые глаза потемнели — это зрачки расширились, словно Скрипке закапали атропин.

— Сегодня мой день. Сегодня я способен двигать горы… сегодня я могу воскрешать мёртвых… сегодня я слышу, понимаешь, слышу каждого. Тебя, его, её, их… — закрыв глаза, Сергей поворачивал голову, словно указывая на перечисляемых людей. — Ты недовольна тем, что Игоря засылают в Хабаровск, а ты остаёшься здесь, и я это слышу.

Марченко фыркнула. Ну надо же! Можно подумать, это очень сложно — сложно догадаться, что она против разлуки с Игорем!

— Во всех подробностях! — многозначительно добавил Серёжа.

Лена зарделась.

«Подробности», которые, судя по кривизне улыбки, разглядел Скрипка Всесильный, можно было бы назвать эротическими, но с большой натяжкой. А вот без неё — только порнографическими.

— И я не буду их озвучивать, раз ты этого не хочешь, — успокоил Сергей. — Он… — Марченко скосила глаза и увидела яркого брюнета в тёмных джинсах и косухе на голое тело, — он купил новый байк и боится, что любимая не одобрит покупку, она, — Скрипка «смотрел» с закрытыми глазами на блондинку средних лет, — одинока и страдает от одиночества, но ещё не знает, что это ненадолго, там, куда она едет, её ждёт… ах, Лена… — парень глухо застонал. — Я слышу вас всех разом, я вижу, что происходило здесь раньше, я…

Марченко зябко поёжилась.

— Прости, — она погладила Скрипку по плечу, то есть, подплечику, как всегда, гигантскому, потом взяла под локоть и медленно повела в сторону камер хранения. — Прости, я подумать не могла, что это так… ну…

— Так тяжело?

— Ну да.

Сергей кивнул:

— Очень тяжело. А знаешь, что тяжелее всего?