— Нет-нет, сейчас я попью тёплого, и станет лу… пчхи!
Ярослав молча встал и пошёл на кухню.
Скрипка и Валуйский играли в карты. Чтобы «уравновесить шансы», карты Сергея лежали рубашками вверх, и, как раз когда зашёл Краснов, он, блаженно улыбаясь, вёл рукой над разложенными на столе цветными прямоугольниками.
Игорь тоже улыбался, но как-то очень уж напряжённо. Видимо, всё равно проигрывал.
Ярославу сразу вспомнилась песня «Nautilus Pompilius» — «Негодяй и ангел сошлись как-то раз за одним и тем же столом. Негодяю пришло четыре туза, а ангел остался с вальтом…» Скрипка с его льняными волосами до плеч и чистым ясным лицом, действительно, напоминал ангела, прячущего крылья под классическим костюмом, а загорелый Валуйский с тёмными коротко остриженными волосами и в чёрном кожаном пиджаке вполне мог сойти за негодяя.
— Дай, — протянул, не глядя, Сергей руку к чашке, в которую Ярослав налил горячей воды. — Дай, дай.
Вторая рука экстрасенса продолжала медленно плыть над картами.
Краснов усмехнулся и вложил чашку в требовательно прищёлкивающие пальцы Сергея. Он взял её обеими руками. Опустил голову. Поднёс чашку к лицу.
Игорь не сменил позы, только улыбка погасла.
— Не колдует, — ответил Ярослав на его невысказанный вопрос. — Это не колдовство. Это…
— …приготовление лекарства, — тихим призрачным голосом отозвался Скрипка. — Сейчас… ещё… минутку… уфф! — шумно выдохнул он. — Не говорите ему, пусть думает, что просто вода.
Краснов забрал чашку. Валуйский вопросительно вскинул бровь, и Ярослав ещё раз ответил на неозвученный вопрос:
— Нет, от самовнушения тут ничего не зависит. Вот увидишь, это поможет.
Игорь хмыкнул.
Сергей развёл руками и быстро перевернул одну из карт, накрывая ею козырного короля Валуйского:
— Я победил.
Среди карт Скрипки всё же оказался козырной туз.
— Я предупреждал: сегодня мой день. Они сами ко мне идут.
Игорь с приглушённым рычанием сгрёб карты со стола и принялся что-то втолковывать коллеге, но Ярослав не стал дослушивать, вернулся к Горячеву.
— Вот, я принёс тёплой воды.
Николай Васильевич поблагодарил и недоверчиво покосился на Краснова.
— Клянусь. Я ничего с ней не делал, — Ярослав говорил чистую правду и оттого был убедителен, как никогда.
Он же действительно ничего не делал с этой водой!
Горячев снова закашлялся и начал потихоньку прихлёбывать из чашки:
— На чём мы остановились? Этот кашель… выбивает все мысли из головы.
— Вы хотели рассказать, почему комитет вспомнил про дело шестнадцатилетней давности.
— Ах, да. В 1996 году в Амурской области пропал вот этот самый вертолёт, — постучал костяшками пальцев по рамке экрана Горячев, — а около месяца назад на Казанском вокзале сдали в багаж чемоданчик. Маленький такой. Оформили все документы, положили на полку и… кхе-кхе-кхе…
Краснов терпеливо ждал, хотя теперь уже знал, о чём собирался рассказать ему собеседник.
Маленький чемоданчик уложили на полку, она прогнулась, чемоданчик начал медленно сползать по наклонной… а когда стали укладывать сумку на полку над ним, он решил, что ему пора в путь, и приземлился выдвижной ручкой на ногу служащему камеры хранения. Тот возмутился — такая мелочь, а ногу отбила, как чугунная! И тут же испугался: а вдруг бомба?! Вызвали полицию. Работу вокзала парализовало на несколько часов — явились подрывники, оцепили район предполагаемой диверсии… но бомбы не нашли.
— Кхе… чемодан упал на одного из сотрудников камеры хранения, и тот сообщил своему начальству, что груз малых габаритов весит больше, чем положено, и вообще в нём что-то тикает. Ну, про тиканье он, видимо, соврал… но чемодан всё-таки вскрыли, — Краснов кивнул, пока всё верно. — И там нашли целый литр золота. Представляете? Литр золотого песка!
— Это около двадцати килограммов? — прикинул Ярослав. — Да уж… неудивительно, что парень испугался.
— Ну да. Кхе-ххе… В общем, как уже говорилось, прибыла транспортная полиция в сопровождении сапёров. Со всеми мерами предосторожности вскрыли груз… стали опрашивать служащих. Принимал этот чемодан Максим Сабанеев. И вот какая штука, он совершенно не помнит, как это вообще было. В журнале записана фамилия Кравченко, с одинаковым успехом это может быть как мужчина, так и женщина. И Максим не может вспомнить вообще начало дня девятого августа, когда он регистрировал этот груз.
Горячев сделал долгий глоток, смакуя воду, как вино. Ярослав не торопил его.
Читать дальше