Наталья Александрова - Маска Нерона

Старуха приоткрыла беззубый рот и радостно засмеялась. Неприятный каркающий смех исходил из ее тощей груди, как будто старуха превратилась в старую больную ворону.

– Порадуемся позже, когда все будет позади. Сейчас нужно действовать, – проговорил Гаробал, дождавшись, когда ее хриплый смех затихнет. – Пошли своих внуков ко всем преданным братьям, пусть они приготовятся к сегодняшнему вечеру. Встретимся здесь сразу после захода солнца.

Отдав приказание, Гаробал кивнул старухе и покинул лачугу.

Едва лишь дверь закрылась, старуха открыла вторую дверь, спрятанную за продранной занавеской, и громко свистнула в два пальца. Через минуту в лачугу вбежал мальчуган лет десяти, следом за ним – еще один, на год старше, потом появились третий и четвертый.

– Беги в дом жестянщика Мезия! – приказала старуха старшему внуку. – А ты – к брадобрею Кардалу, ты – к водовозу Алезию, а ты – к зеленщику Никиппу…

Через несколько минут дети разбежались по разным концам города. Они стучали в дома ремесленников и торговцев, в лавки и бедные лачуги и всем передавали приказы старой ведьмы.

Когда солнце опустилось за холмы, возле старухиной лачуги собралось несколько десятков человек в темных плащах, скрывающих смуглые лица. Они молчали, ожидая новостей.

Наконец, когда на великий город опустилась тьма, из-за Мамертинской тюрьмы появилась повозка, запряженная парой кляч.

Рядом с повозкой шел Гаробал.

Люди, собравшиеся возле хижины, двинулись ему навстречу, приветствуя своего предводителя.

– Настал великий день! – проговорил смуглый человек, оглядев собравшихся. – Зерно, которое мы посеяли много лет тому назад, дало всходы, и сегодня мы соберем обильный урожай! Сегодня надменный Рим заплатит нам за все горе и унижения нашего народа! Сегодня великий Карфаген будет отмщен!

– Слава Молоху! – в один голос воскликнули собравшиеся.

– Молох возрадуется! – продолжал Гаробал, когда наступила тишина. – Рога медного быка обагрятся кровью. Но нам этой ночью предстоит потрудиться.

Присутствующие придвинулись ближе, чтобы не пропустить ни слова.

– Сейчас каждый из вас возьмет мех с греческим маслом, – Гаробал скинул рогожу со своей повозки, и все увидели на ней десятки туго завязанных кожаных мехов, от которых исходил терпкий, неприятный запах. – Вы разойдетесь по разным концам Рима. Ты, Мезий, пойдешь в квартал ткачей и прядильщиков возле форума, ты, Никипп, – в торговые ряды возле большого цирка, ты, Кардал, – к хлебным складам на берегу Тибра…

– Гаробал! – подал голос хромой возчик. – У нас ничего не получится, нас остановят «неспящие», городская стража! Они всю ночь патрулируют улицы, и мимо них невозможно проскользнуть незамеченными!

– Не бойся, брат! – успокоил возчика Гаробал. – «Неспящие» не будут нам мешать, они получили приказ императора этой ночью не покидать свои казармы.

– Ты точно знаешь это? – переспросил недоверчивый возчик.

– Точнее не бывает! Даю тебе свое слово, а ты знаешь, что оно твердо, ведь я – Гаробал из рода Барка, в моих жилах течет кровь Гамилькара, кровь великого Ганнибала! Сегодня ночью боги отдадут заносчивый Рим в руки Молоха!

Через полчаса, разобрав мехи с нефтью – греческим маслом, – потомки карфагенских торговцев и воинов под покровом ночи разошлись по разным концам городских кварталов.

Рим спал, погруженный во тьму и тишину, даже мерные шаги ночных стражников, «неспящих», не нарушали покоя великого города, и ни одна живая душа не видела, как потомки карфагенян подкрадывались к лавкам и складам, к лачугам бедняков и домам богачей. Развязав мехи, они поливали стены домов нефтью.

Вдруг в ночной тишине раздался громкий звук трубы.

И по этому сигналу в разных концах города поджигатели высекли искры кремневыми кресалами и запалили облитые нефтью дома.

Рим вспыхнул разом с двадцати концов, и через несколько минут огромный город превратился в огненный ад.

Карфагеняне растворились в темноте, вернулись к своим домам, чтобы спасти своих близких и заранее приготовленные пожитки. Прочие римляне просыпались от треска ломающихся балок, от гудящих звуков пламени. Они вскакивали с постелей, пытаясь понять, что происходит, хватались то за одно, то за другое, полуодетыми выбегали на улицы, возвращались, чтобы спасти детей и стариков.