Андрей Хуснутдинов: Столовая Гора

— О чем это вы?

— О том, что некоторые из пропавших без вести, некоторое время спустя, как ни в чем не бывало обнаруживаются в Горе с новыми именами и документами. Но это еще куда ни шло. Как прикажете быть с теми, кто, живя тут и здравствуя, значатся не в базах данных по пропавшим без вести, а в списках покойников? Кто это? Жертвы заговора, зомби, Черные рудокопы — кто?

— А данные по этим пятнадцати тысячам засекречены?

— Нет, база данных открыта.

— Я не о том, лейтенант. Этот самый анализ по пропавшим без вести кто делает — прокуратура или контрразведка?

— Даже если прокуратура с контрразведкой и занимаются чем-то подобным, то мы вряд ли могли бы посмотреть результаты. Этот анализ делаю я лично.

— Так. — Аякс подобрался в кресле. — Со статистикой все ясно. Что еще говорит в пользу вашего КПП?

— Проект Храма, — сказал следователь.

— Храма Иезекииля?

— Не знаю, как его назвали бы в случае реализации проекта, но лет пять тому назад дыру исследовала строительная компания.

— На предмет?

— На предмет возведения храмового комплекса — поверх дыры. Хотя, поговаривают, сначала это был только проект строительства стены.

— И почему все заглохло?

— Ну, неизвестно еще, заглохло ли. Но если заглохло, то слава богу. Идея возведения такого грандиозного храма в пуританской вотчине могла осенить только чью-нибудь голову под кокардой. После этого, конечно, можно закрыть глаза на космическую стоимость проекта, но как заставить людей поотшибать себе носы? Вы представляете храм божий, в котором разит серой?

— КПП над бездной — вы сами, кстати, это придумали? — спросил Аякс. — Это ваши слова?

— А что?

— Весьма едкая карикатура на церковь, по-моему.

— Карикатура, — вздохнул Бунзен. — Вот как застроят дыру, так будет вам едкая карикатура… Слушайте, вы не почитывали, часом, Экхарта?

— А это еще кто?

— Очередной доктринер. Майстер Экхарт. Монах. Считал ничто производителем и основой материального мира. Ну, или что-то в этом духе… Источник мира и вещей — ничто. Глаз — это то, что он видит. Точно не помню. В этих богословских турусах я, признаться, не очень…

— И наша золотая бездна, по-вашему, вполне может сойти за филиал этого самого божественного ничего? — сказал Аякс.

— Не ничего, а ничто, — поправил следователь.

— Так — может?

— Запросто. Как и любая другая пустошь, которую обносят свечами. Экхарт, думаю, копал недалеко от истины. Нынешние научные моления о темной материи можно считать прямыми последышами его мистических бездн. Отличие нашей дыры от всех прочих заключается в ее физике, ощутимости. Но и это еще не все. Никакие другие святые святых нашему ничто не годятся в подметки и по объему — истинная черная дыра. Преображающая вблизи себя не только свойства пространства-времени, но и свойства своих исследователей.

— Место, где настоящее мира становится его прошлым, — подхватил Аякс. — Только, думаю, в таком случае ваша версия о КПП над бездной требует уточнения — не над бездной, нет.

— А над чем?

— Над работающим унитазом.

Бунзен постучал себя пальцем по лбу:

— Место, где настоящее мира становится его прошлым, вот оно. И аналогичные устройства по утилизации — выгребные ямы и тому подобное — тут, конечно, помещаются запросто… Наравне со святой уверенностью в том, что человек является автором своего опыта. Такая уверенность и унитаз — скажу вам, даже что-то вроде числителя и знаменателя.

— Как, простите?.. человек — автор чего?

— Если вы так уверены в своем прошлом, Марк, то что мешает удариться в другую крайность?

— В какую?

— А в ту, что опыт человека — будь то прожитая жизнь или кошмарный сон — это то, к чему сам человек имеет отношение лишь постольку, поскольку считает себя его автором? Кто вам сказал, что этот замечательный ребенок на фотографии в семейном альбоме — вы?

— А кто это может отрицать?

— Вы хотели унитаза — ну так получите. Только не думайте, что этот спускательный аппарат можно контролировать. Что потеря памяти возможна во всех прочих местностях, кроме тех, которые составляют ваши извилины. Что зомби и Черные рудокопы — это где-то там… Вы в курсе теории, что атмосфера Столовой Горы содержит амнестический газ, который лишает памяти нас и сводит с ума животных, что газом этим мы дышим только в Горе, так как он абсорбируется рекой?

— Уф-ф… — Аякс, потянувшись, огладил голову. — Если это и есть ваше средство для прочищения мозгов, я ожидал большего. Не впечатлен.