Юрий Туровников - Абсолютное зло

— Ну, Витя, за тебя! — Жеглов поднял кружку.

— Угу, — следователь поднял свою.

Огромные пивные бокалы с глухим ударом встретились. Белая пена, похожая на облака, выплеснулась, потекла по стеклянным стенкам и закончила свои путь на столе.

Глеб Егорович в три глотка ополовинил свою емкость и радостно выдохнул.

Воронцов же только пригубил. Ароматная сосиска скрылась в широко раскрытой пасти начальника сыска. С его губ потекла струйка жира.

— Хорошо готовят, чертяки, хоть и немцы! — Жеглов утерся салфеткой, которую бросил под стол. — Ладно, что там у тебя с делом по зоопарку?

Виктор сделал очередной глоток, поставил кружку и сменил ее на сигарету.

Сделав пару затяжек, сквозь клубы дыма с ароматом вишни приступил к неофициальному докладу.

— Закрыто дело. Мартышек насиловал сторож. Он, как оказалось, рецидивист: раньше работал уборщиком в ярославском дельфинарии, где склонял к сожительству морскую корову. Я сразу подумал на него, а потом просто пробил по базе. Все в ажуре. Он сознался.

— Молодец! — подпалил папиросу Жеглов. — Вот не зря ты свое пиво пьешь. А что по поводу украденного самовара у антиквара?

Воронцов затянулся и отхлебнул из кружки.

— Тоже все хорошо. Оказалось, что антиквар его сам украл, а хозяин украл его обратно.

— Вот ведь… — Глеб Егорович почесал бакенбарды, — Чудные крестьянские дети.

Значит так, наложи штраф на обоих, империалов так на десять тысяч каждому.

Пять процентов тебе, как и положено по закону. Сколько у тебя сейчас дел висит?

— Триста двадцать.

— Да… Эй, девка, — крикнул в никуда Жеглов, — включи-ка телевизор!

Под потолком, над барной стойкой, вспыхнула огромная плазма. Начались новости. На экране появилась ведущая в голубом платье с огромным декольте, из которого едва не вываливались огромные, явно силиконовые, груди. С недавних пор на телевидении приняли негласный закон: все ведущие-женщины должны быть молодыми и сексапильными, иначе репортажи никто из мужиков смотреть не будет. Сильный пол так же проходили строгий отбор: оставались только брутального вида накаченные самцы, специально для женского населения страны.

«Добрый день. Государь жив и здоров. А теперь новости.

Вчера представители церкви свершили ответную акцию на выходку организации „Бешенство матки“. Священнослужители ворвались в ночной стрип-клуб „Демон-искуситель“ и под звуки органа прочитали заупокойную молитву, три проповеди и попытались провести обряд изгнания нечистого духа из танцовщицы Изольды».

Камера поменяла ракурс и ведущего: с грудастой тети на мускулистого дядю.

«Сегодня в Императорских палатах прошла очередная ежегодная церемония награждения самых достойных. Присутствовали все министры, звезды политики и шоу-бизнеса. Главным событием стало неожиданное награждение орденом „Слеза Императора“ и графским титулом простого следователя Имперского сыска капитана Воронцова, известного по громкому делу о хищении всего тиража бестселлера Дарьи Клязьменской…».

На экране появилась фотография Виктора, где он стоял рядом с самим Сюзереном. Взгляды всех посетителей тут же обратились к столику, за которым сидели Воронцов и Жеглов. Новости шли уже мимо.

— Вам все за счет заведения! — крикнул из-за стойки хозяин «Шалаша в заливе».

И Виктор тут же с сожалением вспомнил об уже отданных двух тысячах империалов.

«Не могли пораньше показать?! — уныло подумал он».

— Литрушечку водочки «Август Всемогущий» и молочного поросенка, фаршированного черной икрой и ананасами! — тут же выкрикнул начальник сыска, отчего хозяин кабака пошел пятнами и едва замертво не свалился под стойку. Не ожидал он такого поворота событий. Хотел выпедриться, а налетел тысяч на триста.

Грудастая официантка сменила пепельницу и устроилась на коленях у Воронцова — к почетным гостям особый подход.

— Как тебя зовут, фройляйн? — Виктор хлопнул девушку по заду.

— Гретта, — улыбнулась та, потрясая силиконом.

— Какое необычно имя. Ты немка? — с сарказмом поинтересовался Воронцов.

— Конечно! — надула та губки. — Чистокровная, из-под Харькова.

Начальник имперского сыска, усмехнувшись, закрутил свои генеральские усы, и разлил принесенную водку по стопкам. Вообще-то Виктор любил виски. Он пил его, когда ему становилось или очень хорошо, или очень плохо. Сейчас ему было «никак», поэтому водка подходила на все сто.

— За Императора! — провозгласил тост генерал.