Она обращает взгляд на посудомоечную машину. Сегодня утром, прежде чем уйти на работу, она запрограммировала ее на мытье тарелок и столовых приборов, накопившихся за несколько дней. Она начинает вынимать вымытую посуду и расставлять все по своим местам.
Тем временем по телевизору в гостиной начинается ток-шоу. Какая-то женщина средних лет с довольно авторитетным видом улыбается в камеру. Зрители в студии аплодируют. Эта передача, как всегда, транслируется в прямом эфире. Свет от экрана телевизора освещает пустую комнату, яркие цветные блики скачут на потолке и стенах. Аплодисменты стихают.
«Добрый вечер! И добро пожаловать!» — говорит женщина в телевизоре.
Гудение микроволновой печи и звон посуды, вынимаемой из посудомоечной машины, заглушает звук телевизора.
«Сегодня вечером, — продолжает телеведущая, — среди моих гостей вы увидите исследователя и режиссера документальных телевизионных фильмов Ральфа Джеллингса. Буквально только что он вернулся из тяжелой экспедиции на Южный полюс, где отморозил три пальца на ноге, их пришлось ампутировать».
Зрители в студии снова аплодируют, на этот раз — слабо и наспех.
«Кроме того, на нашем шоу присутствует сэр Джеффри Перкинс — руководитель партии Демократического союза, которая, по его утверждению, скоро станет новой силой в британской политике».
В зале раздаются еще более жидкие аплодисменты.
На кухне микроволновка продолжает будоражить молекулы лазаньи. Цифровые часы на передней панели микроволновки показывают 6:58. Лазанья готовится уже одну минуту и две секунды.
«И еще у нас последняя сенсация альтернативной музыки — группа из Нью-Йорка «Руководитель вселенной», — говорит женщина в телевизоре.
Хозяйка квартиры заканчивает вынимать посуду из посудомоечной машины и наливает себе щедрую порцию красного вина.
Пищит таймер микроволновки. Пышущее паром и опасно горячее содержимое пластикового контейнера с лазаньей быстро разрезается на куски и отправляется на тарелку рядом с листьями салата-латука. В телевизоре Барбара Джеймс беседует со своим первым гостем.
Женщина приносит еду в гостиную и направляется к дивану. Она ставит тарелку на кофейный столик, стоящий между диваном и телевизором, зажигает торшер и устремляет взгляд на экран.
В телестудии на тахте яркого цвета сидит какой-то мужчина, он раскачивается взад-вперед. Он потеет, его рот широко раскрыт в вялой улыбке — улыбке злобного идиота, намекающей на надвигающийся акт неповиновения. У него под глазами, за слоями телевизионного грима, видны черные мешки, говорящие или о хроническом недостатке сна, или об умственном заболевании. Телеведущая озабоченно смотрит на него — несколько секунд неловкого телевизионного молчания.
«Она мертва, — говорит больной мужчина в телевизоре. — Ее убил мужчина, — вдруг добавляет он. — Артур Пенруди. Его адрес: Лондон, район Некингер, Пилмер-Хаус, 38. Она все еще там. Он все еще там».
Затем женщина, сидящая на диване и собирающаяся начать есть салат и лазанью из супермаркета «Уэйтроуз», становится свидетельницей того, как вдруг перестают соблюдаться все правила телевидения. Длится это около четырех секунд. Картинка несколько раз меняется в быстрой последовательности: ошеломленная телеведущая; безумное лицо ее гостя, Мартина Мартина; быстрая, размазанная панорама зрительного зала в студии, причем некоторые зрители в ужасе; вновь лицо ведущей, озадаченно смотрящей мимо камеры. Звук идет с помехами, будто звукорежиссер за пультом студии Би-би-си наугад нажимает кнопки и двигает ползунки микшера. Раздаются какие-то крики. Потом изображение пропадает. Проходит несколько секунд, и вдруг пустоту заполняет чей-то бессмысленно веселый голос.
«По всей видимости, трансляция программы «Ток-шоу Барбары Джеймс» оборвалась по техническим причинам, — говорит он. — Но не переключайтесь. Буквально через несколько секунд начнется передача «В кругу семьи».
— Ой! — восклицает хозяйка квартиры. Потом пожимает плечами и приступает к еде, ожидая, когда начнется шоу «В кругу семьи».
Ночью женщина вдруг просыпается. Ей снился сон. Ей снился сон о странном мужчине, которого она видела по телевизору. Его бледное, болезненное лицо, покрытое потом, то появлялось, то пропадало в ее мозгу, как отражение в кривом зеркале.
— Она мертва, — не переставая, говорило это лицо.
Женщина бредит. Окончательно проснувшись, она вдруг понимает, что заболела, отравилась. Может быть, лазаньей, но, скорее всего, сандвичем с лангустом, который она наспех проглотила во время обеденного перерыва днем. Она чувствует его вкус в горле. Она потихоньку отрыгивает, прикрыв рот рукой. Осознавая, что ее вот-вот вырвет, она отбрасывает одеяло и со всех ног мчится в ванную. Остаток ночи она проводит над унитазом. Ее беспрестанно рвет, рвет до тех пор, пока она не слабеет, истерзанная рвотными спазмами, которые сотрясают ее тело даже после того, как в желудке уже ничего не остается. Наконец, слишком измученная, чтобы даже держаться за края унитаза, она остается в кровати, свесившись над тазом и хрипя в него, когда уже больше не может сдерживать волны тошноты и желудочных спазмов, выдавая лишь слюну и несколько капель черной желчи. В конце концов она засыпает.
Читать дальше