Евгений Дембский: Властители ночи

Я похолодел. Учебные шлемы. Миллионы, если не миллиарды детей, подвергаемых внушению по нескольку часов в день, в течение десяти с лишним лет… В их легкомысленные головы наверняка можно вложить многое, и уж наверняка удастся подчинить их своей злой воле. О господи!..

— Но если бы удалось…

Он снова шевельнул бровями, но теперь в чертах его лица уже не оставалось почти ничего человеческого. Каналья, продавшаяся с потрохами нелюдь…

Стоп, Оуэн. Неужели ты веришь этому сумасшедшему?! Часть из того, что он говорит, насчет «Дерби» и «Дерби-2», — ладно, всё сходится. Обычная, прекрасно продуманная и законспирированная, закрытая со всех сторон преступная деятельность. То, что кто-то хочет овладеть Землей с помощью виртуальных шлемов, — почему бы и нет? При помощи сновидений — ладно, согласен. Но НЛО? Чужой? Безногая шлюха с гуманоидным зародышем? Сейчас… а тот голос у меня в голове? Мои мысли, произнесенные вслух? Не сходи с ума, но и не будь слепцом… Факт есть факт. Сейчас, спокойно…

— Вот только… мне уже не хочется… — услышал я сквозь завесу лихорадочных мыслей.

Собрав их все в кучу, я заткнул им рты, чтобы не вопили у меня в башке.

— Тебе надоело служить этим уродам? Убивать? Что, совесть замучила?

Он с сожалением посмотрел на меня и кивнул:

— Что ты знаешь?.. Сколько можно мучиться угрызениями совести? Год, два, двадцать? Ты знаешь, что я уже не боюсь преисподней? Проходит время — и от всяческих душевных терзаний, мук совести и прочего не остается и следа. Сколько раз можно блевать при виде собственного отражения в зеркале — двести? Мне почти сто тридцать лет. Совесть не мучает меня уже семьдесят из них. я блевал несколько тысяч раз. Мне уже на всё наплевать — и на кровь, и на дерьмо… — Он встал и с бутылкой в руке прошел, пошатываясь, вдоль стены с мониторами. Это был опасный момент, но он не смотрел на экраны. — Мне просто надоело жить, понимаешь? Спать, вставать, есть, срать… Алкоголь, сигареты, наркотики. Что мне с того? Я не болею, пока Чужой этого хочет. Я могу всё, разве что прыгнуть с небоскреба мне не дадут. Женщины… Сколько?

Он рыгнул. Я даже подумал, что его сейчас вырвет, но нет — он мужественно подавил тошноту. Кроме того, он слегка потерял координацию и, вместо того чтобы ходить по прямой позади стола, обошел его вокруг. Ну и хорошо, это было второе приятное обстоятельство за последние двадцать минут — с того мгновения, как я увидел на мониторе, показывавшем вид на долину, четыре автомобиля и целый табун мотоциклов. Что бы ни случилось — с Уиттингтоном было покончено. Его обнаружили. Близнецы отправятся в психушку, а я… Я — домой.

— Дерьмо, — пробормотал Уиттингтон-Това, словно вступая в полемику с моими мыслями. — Всё дерьмо, кроме мочи. Ничто. Пустота…

— Это называется «властная пустота», — сказал я. Он остановился в двух шагах и внимательно на меня посмотрел. Ему с трудом удавалось удерживать голову в одном положении, и оттого он чем-то напоминал танк с поврежденной системой наведения. — Да-да! Люди с чрезмерной жаждой власти, у которых из-за этого отсутствует цель в жизни, страдают властной пустотой, — продолжал я. Неважно, что этот «психологический термин» я придумал тринадцать секунд назад. Важно, что он заинтересовал Уиттингтона. Но он не приближался ко мне, постоянно оставаясь вне пределов моей досягаемости. — Ты пуст внутри, у тебя…

— Заткнись, — буркнул он и пошел к столу. Черт! Он уже был в двух шагах от меня, и я его упустил! Вот незадача!

Спавший у стены Монти поднял голову и зевнул. Я раздраженно посмотрел на него — тоже мне, собака! Феба бы уже давно… Уже бы давно…

— Уиттингтон? — тихо произнес я. — Сказать тебе кое-что?

Он стоял позади стола, слегка покачиваясь. Немного подумав, он обошел стол вокруг и остановился прямо перед ним, опираясь о него задом.

— И что ты мне можешь сказать?

Я поднял левую руку и со всей силы поскреб затылок. Уиттингтон напряг взгляд. Продолжая отчаянно почесываться, я подтянул к себе правую руку и пошевелил пальцами.

— Ха-ха-ха! — крикнул я. — Посмотри на экран, сукин сын! Смотри! Смотри, это твой конец! СМОТРИ! ДАВАЙ! МОНТИ!!!

Уиттингтон поворачивался к экранам, когда Монти наконец прыгнул. Схватив Стивена за запястье, он громко зарычал и повалил его на землю. Любимый мой песик. Уиттингтон завизжал и завертелся, но мне было до него не достать. Я свалился на пол, пытаясь дотянуться до собственной ступни, крича что-то Монти и извиваясь как червяк; наконец удалось добраться до ремешка на щиколотке и сорвать его. Мгновение спустя я был свободен и кинулся на возившихся на земле Уиттингтона, рычавшего от боли, и Монти, тоже рычавшего, но от ярости. Я ударил Стивена в висок, и, похоже, чересчур сильно. Одно рычание прекратилось сразу же, второе — через несколько секунд. Монти, похоже, не слишком было по вкусу драться с людьми. Схватив лежавшую на полу бутылку, я сделал большой глоток, потом сел, опираясь спиной о стол, и погладил зевающего Монти. Что за пес! Прекрасный, энергичный, просто атомный далматинец. Но, похоже, подобная активность его уже утомила, он дважды покрутился на месте и улегся на пол. Я глотнул еще, закурил. Из кармана Уиттингтона я вытащил маленький, но приятно лежавший в руке «пикадор». Восемь патронов, хорошо. Защититься в случае чего сумею. Я докурил сигарету до половины и встал.