Максим Дегтярев: Моролинги

Кто, кроме меня, снова спрашиваю я, смог бы догадаться, что ни в коем случае нельзя резать зеленый провод с синими полосками, а наоборот – красный с желтыми.

Тут он меня остановил.

– Сократись! – сказал он и намотал проволоку на палец: признак глубокой задумчивости. Мораль: сиди и не дыши. Поразмышляв, велел:

– Возьми Ларсона и ступай в переговорную. Поговори с клиентами, они сейчас явятся. – Он посмотрел на часы, потом на дверь.

Без лишних слов я удалился.

Ларсон уже сидел в переговорной комнате. Во внеслужебное время Хью Ларсон бывает вполне сносен и даже мил. Но бойтесь, если он будет с вами мил, когда вы обращаетесь к нему за советом или консультацией. За внешним обликом ученого педанта скрывается любитель довольно дерзких розыгрышей, сносить которые без звука способен только такой спокойный и уравновешенный мужчина, как я. За две минуты до прихода клиентов вряд ли стоило ожидать от него какой-нибудь пакости, и я абсолютно безбоязненно уселся рядом.

Часть переговорной комнаты занимает вытянутый овальный стол. С той стороны стола, где предполагается сидеть сотрудникам Отдела, стоят терминалы нашего центрального компьютера. Ларсон сидел за одним из терминалов. Краем глаза я увидел, что он читает чье-то досье.

– Клиент? – спросил я.

Ларсон молча кивнул. Сам он считает, что экраны из переговорной надо убрать или заменить на что-нибудь менее заметное. Аргумент он выдвигал такой. Клиент чувствует себя ущемленным, наблюдая, как мы, беседуя с ним, время от времени поглядываем в большие экраны, где неизвестно что изображено – что-то важное и, без сомнения, секретное. Клиенту остается только пялится на развешанные по стенам картины или к себе в комлог, где он все равно ничего нового для себя не увидит, поскольку стены агентства надежно экранируют любой посторонний сигнал. Поэтому Ларсон предлагает хотя бы уменьшить экраны терминалов до среднего размера экрана комлога. Но Шеф пока не спешит воспользоваться его советом.

Я включил изображение и нашел файл с досье на предполагаемых клиентов. Ожидалось, что их будет двое. Во-первых Николас Краузли, президент вселенски известной компании «Виртуальные Игры», и во-вторых его помощник Тим Вейлинг. Только я взглянул на их снимки (взятые, между прочим, из журнала «Успех года»), как дверь в переговорную комнату настежь распахнулась, и нежный женский голос откуда-то из-за угла проворковал:

– Господа, прошу сюда.

Голос принадлежал нашей сотруднице Яне. Со своего места я ее не видел – загораживала распахнутая дверь, но не было и тени сомнений: сегодня Яна как всегда очаровательна.

Тут самое время спросить, а отчего я был так уверен, что Яна сегодня «как всегда очаровательна», если я ее не видел. Да мне достаточно было взглянуть на физиономию Николаса Краузли: он не мог оторвать от Яны глаз, – ведь Краузли-то ее прекрасно видел и топтался на пороге, не желая так быстро расставаться со своей провожатой.

Я его мысленно пожалел. Представляете, через несколько секунд вместо ясноглазой Яны пред ним возникнут два мрачных типа: доходяга Ларсон с глазами удава, впервые за полгода увидевшего живую дичь, и ваш покорный слуга, который хоть и хорошо питается, но не факт, что не клиентами. Ларсон будет причмокивать тонкими бесцветными губами и раз в десять секунд хмурить лоб, а я буду смотреть господину Краузли прямо в глаза и время от времени поводить плечами, чтобы ему хорошо было видно, что под курткой у меня кобура, а в кобуре…

Пусть он сам гадает – что у меня в кобуре. На самом деле, там всего лишь джойстик от шефского компьютера, ибо носить оружие внутри Отдела строго запрещено.

Наконец, и Краузли и Вейлинг проследовали в комнату. Мы встретили их стоя, представились, пожали руки, перегнувшись через стол. Затем все четверо одновременно уселись. Вейлинг полез в портфель что-то там доставать. Краузли молча переводил взгляд с Ларсона на меня и обратно. Согласно досье ему недавно исполнилось пятьдесят один. Это был энергичный, подтянутый мужчина с ухоженным лицом, немногочисленные уцелевшие морщины были тщательно отобраны в соответствии со статусом пациента и, очевидно, одобрены акционерами. Стреловидная седая прядь, шедшая ото лба к затылку придавала президентской голове вид стремительный и целеустремленный. Нос был как нос, зато глубокие серые глаза буквально скоблили нас с Ларсоном. На Яну они смотрел иначе. Нет, то были совсем другие глаза. Когда он успел их заменить? Губы он сложил в такую ухмылочку, какая у Шефа никогда не получится.