Владимир Пекальчук - Три дня в Шадизаре

В самом кабаке было лишь несколько посетителей, довольно мирно накачивающихся какой‑то дрянью. Кхитаец ещё не спустился. Эдил проверил, легко ли вынимается меч, надвинул капюшон и приготовился к длительному ожиданию. Так прошло некоторое время. Даркл неустанно осматривал зал, Кира следила за ступенями, ведущими на второй этаж. Время тянулось крайне медленно, но северянин с детства привык терпеливо выслеживать дичь, подолгу лёжа в засаде, и теперь это умение ему пригодилось.

В какой‑то момент Даркл скользнул взглядом по окнам дома напротив, и ему почудилось, что он увидел знакомое лицо, но когда снова посмотрел туда, там никого не оказалось.

Тут Кира сделала знак. Эдил обернулся и увидел кхитайца, спускающегося по ступеням. И тотчас же его узнал. Те же аскетичные черты лица, те же холодные глаза… Казалось, тот кхитаец из постоялого двора воскрес из мёртвых и теперь уселся за соседний столик. Однако это был всё же другой человек. Очень похожий, но другой. Старше. Кхитайцы, по правде говоря, все кажутся на одно лицо.

'Что за наваждение', мысленно ругнулся Даркл и посмотрел в окно. Встретившись взглядом с командиром стражников, он едва заметно кивнул, затем сделал такой же знак Кире. Потом, воззвав в душе к Митре, встал и подошёл к стойке, за которой восседал трактирщик. Купив ещё одну кружку шербета, он двинулся к столу, за который только что сел кхитаец.

— Простите, возле вас не занято? — подчёркнуто вежливо спросил Даркл.

— Нет, — ровно ответил тот, — хотя я вижу здесь несколько совсем незанятых столиков.

— Я тоже, — согласился эдил, — но мне хочется посидеть в вашем обществе.

Кхитаец поднял голову и встретился взглядом с Дарклом. Даркл ожидал почти любой реакции, но тот только спокойно сказал:

— Как вам угодно.

Северянин сел на стул и снова посмотрел в глаза своему оппоненту.

— Мне кажется, я уже видел вас где‑то. И знаю, где именно.

— Зато я в тот момент наверняка смотрел в другую сторону и не заметил вас, — отозвался тот ледяным голосом.

— Я имею в виду некий постоялый двор, и одну историю, связанную с пропажей людей в другом караван–сарае.

Кхитаец резко вскинул голову:

— Ах вот оно что! Вот он ты какой, варвар с севера!

— Вижу, ты тоже меня знаешь… заочно.

— Я и не мечтал встретиться с тобой лично. Но великий Сет услышал мои мольбы…

— Ещё бы! Только твой лжебог тут ни при чем. Просто я не дал твоим наёмникам убить себя. Обидно, не так ли? — Даркл почувствовал, как внутри закипает ярость.

— Нет. Вовсе не обидно. Смерть от их рук — этого мало для тебя, чтобы сполна отомстить за моего брата. Но не волнуйся, очень скоро ты снова с ним встретишься.

— Ага, конечно. Ты, я вижу, уже вынес мне приговор… Может, тогда объяснишь мне, что за ерунду об обвалах нёс твой братец перед тем, как я вбил его носовой хрящ в его мозг?

Глаза кхитайца полыхнули ненавистью:

— С удовольствием, варвар! Ты оказался умен, но судьба мира уже почти решена. Осталось сделать совсем немного. Древние владыки мира вернутся… скоро. Но ты этого уже не увидишь.

— Вот ты так точно не увидишь! Стража! Взять его! И в тюрьму!

Кхитаец только усмехнулся, когда шестеро стражников схватили его:

— Ты не дослушал, варвар. Я должен заметить, что сделать осталось немного, но делать это буду уже не я. Что должен был сделать я, уже сделано. И ты ничего не поделаешь. Ничего.

— Помнится, твой братец говорил то же самое. На сей весёлой ноте вверяю тебя в добрые руки стражи. Надеюсь, в тюрьме тебе понравится, а я ещё навещу тебя сегодня.

Четвёрка стражников увела закованного кхитайца, а Даркл кивнул Кире и двум оставшимся:

— Полагаю, самое время пошарить в его комнате.

— Да, но не думаю, что мы что‑то найдём, — заметила та, поднимаясь за эдилом по ступенькам.

— Почему?

— Интуиция. Проблема в том, что если никаких доказательств его вины — я имею в виду, любой вины — не будет найдено, то его придётся отпустить. Учитывая твой, хм, особый статус, этого сукина сына удастся продержать дней пять–семь, но не более того. Я бы его основательно попытала, но пытки полностью запрещены уже лет сто как. Купцам положить на трудности стражи, о репутации города, достойного называться центром цивилизованного мира, пекутся. И сатрапы, ясное дело, вынуждены плясать под эту дудку. А мы — под дудку сатрапа.

— Полагаю, этого нам хватит, — с этими словами Даркл вошёл в комнату кхитайца.

С первого взгляда в глаза бросилась целая куча толстенных книг. Кира наскоро пересмотрела названия и заметила: