Сергей Антонов - Полнолуние

– И все-таки – отпечатки! Вот, что не дает мне покоя!

– В этом вопросе я – пас! Попахивает мистикой. Впрочем, сейчас не до толкований снов и астрологических прогнозов. Треухов в управлении и дожидается моего звонка, чтобы с опергруппой выехать на задержание Гладуна.

Иван молчал, размышляя над различиями между ним и Артемом в толковании термина «мистика». Божко понимал под мистикой все, что не поддавалось рациональному объяснению. Для него же, капитана Платова, мистика имела конкретные формы и даже свое лицо. Прорезанное глубокими морщинами лицо старика с очень молодыми зелеными глазами. Да, в деле Учителя было предостаточно мистики. Пророчества Лозоплетельщика сбывались. В третий раз Ивану приходилась заглядывать в бездну и сворачивать на дорогу мрака. В третий и последний.

– Вы взломали тот гараж? – Платов посмотрел на тетради, которые держал в руке. – Если Матвей увидит, то сообразит, что к чему и шансов застать его дома у нас не будет.

– Никто ничего не взламывал. Гладун выбросил ключ, и он случайно попал к нам в руки.

– Как выбросил? А молоток? Вы нашли молоток?!

– Молотка там не было. Ты думаешь…

Иван не ответил. Он никак не мог оторвать глаз от обложки верхней тетради, на которой четким, крупным шрифтом был записан его домашний адрес.

– Дурак, – прошептал он. – Какой дурак! Я сам всучил ему визитку! По номеру телефона…

– Какая визитка? – растерянно спросил Божко. – Ты знаешь, где может сейчас находиться Учитель?

– Кажется, знаю, – простонал Иван, поднял руку и указал на темные окна своей квартиры. – Догадаться совсем не трудно…

– Понятно! Чего ж мы стоим? – Артем схватил Ивана за плечо, но тот отбросил руку товарища.

– Звони в отдел!

Платов бросился к подъезду, на бегу запихивая стопку тетрадей за пазуху. Встреча с Учителем стала неизбежной и единственное имевшееся у Ивана оружие, его руки, должны были быть свободными.

Сопя, как паровоз дореволюционного образца, Платов преодолел последний лестничный пролет и замер у своей квартиры. Почему он не напомнил беспечной подружке о необходимости запирать за ним дверь?

Учителя это, конечно, не остановило бы, но были бы выиграны несколько драгоценных минут. Платов осторожно толкнул дверь, и та бесшумно открылась, впуская хозяина, который, по сути, хозяином уже не являлся. Войдя в темный коридор, Иван попытался нащупать выключатель.

– Входи, капитан, – послышался насмешливый голос из зала. – Только ради всего святого не пытайся включить свет. Электрические приборы имеют свойство искрить, а в нашем случае из искры может разгореться пламя. Чтобы трезво оценить обстановку тебе будет достаточно света моего фонарика.

Иван почувствовал запах газа и понял, что имел в виду маньяк. Идя мимо двери кухни, он услышал тихое шипение конфорок.

Гладун стоял у журнального столика, на котором лежали фонарик и молоток.

– Твоя шлюшка оказалась на удивление резвой и мне пришлось прибегнуть к насилию. Крови было совсем немного, но оказалось вполне достаточно для того, чтобы она совершенно успокоилась.

Юля сидела на диване, обхватив колени руками, слизывала кровь с разбитых губ и, не отрываясь, смотрела на зажигалку в позолоченном корпусе, которой поигрывал Учитель.

– На этот раз я не добивался эффекта внезапности, поэтому вкупе с молотком решил использовать некоторые коммунальные удобства. Не советую дергаться, капитан. Достаточно одного поворота этого кремневого колесика, чтобы твоя квартира превратилась в огненный ад, а вся наша теплая компания – в набор пылающих чучел.

– Чего ты добиваешься? – Платов сделал шаг вперед и рука маньяка угрожающе поднялась.

– Внимания и признания!

– Конкретнее, Гладун. Здесь полно газа и нет времени выслушивать общие фразы.

– Хорошо, буду краток. Нам нужен репортаж. Материал в газете, который поможет жителям этого города лучше разобраться в том, что произошло на самом деле.

– Кому это нам? – Иван попытался ободрить Юлю улыбкой, но ему удалось только скривить губы в ее жалком подобии.

– Я не ошибся, применив множественное местоимение, – продолжал Гладун. – Нам! Поэту, стихи которого никогда не печатались, жертве издевательств, которую этот жестокий мир вынудил взяться за молоток и мне, третьему и, пожалуй, главному в этой компании. Мастеру компромисса, совместившему несовместимое. Гению, доказавшему, что разум способен трансформировать материю!

– Матвей, о какой к черту трансформации ты болтаешь? – Иван старался не повышать голос, опасаясь спровоцировать у Гладуна вспышку гнева. – И по поводу разума. Боюсь, ты нуждаешься в лечении, что в твоем положении меньшая из зол. Палата психиатрической лечебницы лучше, чем…