Наль Подольский - Труба архангела

Позвонить в милицию адвокат заставил Зильберштейна. С ним разговаривали не очень любезно, но обещали приехать через полчаса. На самом деле появились несколько позже, и, поджидая их, Александр Петрович успел отстукать на портативной пишущей машинке от имени своего клиента заявление прокурору района (копия начальнику отделения милиции) с изложением фактов и просьбой оградить клиента от дальнейшего подбрасывания трупов.

Приехала та же бригада, что и в субботу. Адвокат на пару минут задержался, выправляя в документе опечатки, и разговор начался без него. Насколько он мог судить издали, милиция вела себя крайне агрессивно. Видимо, помня, с какой легкостью этот старый еврей раскошелился в прошлый раз, они теперь хотели снять с него приличную сумму.

Александр Петрович поспешил на выручку. Когда он приблизился к месту действия, майор орал на Зильберштейна с употреблением матерных выражений, тот стоял, втянув голову в плечи, с безнадежной тоской на лице, сержант небрежно потряхивал наручниками, а женщина-лейтенант, стоя в стороне, наблюдала всю сцену скучающим взором. Чувствуя, что майор взвинтил себя до предела, и от него можно ожидать чего угодно, адвокат решил подстраховаться.

— Здравствуйте, — произнес он громко, с широкой улыбкой, адресуясь к милицейской компании, и добавил, обращаясь к своему клиенту: — Извините, меня жена задержала, у нее неполадки с видеокамерой.

Зильберштейн открыл было рот для удивленного возгласа, но под свирепым взглядом Александра Петровича проглотил свою реплику.

Упоминание о жене и видеокамере явно не понравилось майору.

— Ты кто такой? — спросил он угрюмо.

— Самойлов Александр Петрович, член коллегии адвокатов, — последовал жизнерадостный ответ.

— А мне насрать, что ты член коллегии, иди отсюда.

— Вы меня плохо поняли, я адвокат гражданина Зильберштейна, — вкрадчиво пояснил Александр Петрович, — и по этому делу, в частности, также, — он указал раскрытой ладонью на трупы. — Мы отослали заявление в прокуратуру, могу предложить вам копию, — он протянул майору машинописные листки.

— Я же сказал, подождите. Петрова, разберись с ним. — Майор явно приходил в себя. Уже поняв, что рыба с крючка сорвалась, он в силу неповоротливости не мог сразу дать задний ход. — Так что делать будем? — обратился он к Зильберштейну, пытаясь нажимать на него исключительно по инерции, но уже без запала, вяло.

— Не понимаю вашего вопроса, — осмелел тот.

Женщина оказалась более гибкой. Едва глянув в текст заявления, она поняла, что оно составлено опытным крючкотвором.

— А, вы тот самый Самойлов? Дело полковника Кучкина? — Подойдя к майору, она слегка понизила голос: — Оставь его, Костя, не связывайся. Это тот самый адвокат, который засадил Кучкина.

Майор молча перевел мрачный взгляд с Зильберштейна на адвоката.

— Оставь, Костя, хватит, — настаивала женщина, — он кого хочешь в собственном говне искупает. — Она одобрительно посмотрела на Самойлова. — Только я одного не пойму: вы же птица другого полета, чего вы с этим связались? — Она покосилась на Зильберштейна.

— Помилуйте, вон мой дом. Это мой сосед, а с соседями надо ладить.

— Вот оно что. Понятно… да, с соседями надо ладить.

Она извлекла из машины кофр с аппаратурой и занялась фотосъемкой, а майор, проложив около покойников рулетку, составил описание, надо думать, высоконаучное, расположения трупов на местности.

Вскоре после окончания их трудов приехала санитарная машина и увезла мертвецов.

Инцидент был как будто исчерпан. Зильберштейна больше не беспокоили, а у адвоката вся эта история осела в памяти как весьма любопытная нелепица.

Через несколько дней он поинтересовался результатами вскрытия. Причиной смерти подростка был удар по голове плоским массивным предметом, раздробивший теменную кость и вызвавший перелом шейного позвонка, после чего тело подверглось длительному замораживанию.

Да, Зильберштейн не зря настаивал на том, что в подполе у него был труп: он не сомневался в надежности созданного им механизма. Вот уж, действительно: старый конь борозды не испортит.

Была установлена личность погибшего. Он жил в Рощино с постоянно пьяными родителями и к своим шестнадцати годам уже дважды попадался на ограблении дач, причем один раз был сильно избит. Характерно, что родители начали его искать лишь через две недели после исчезновения.

Второй покойник, мужчина, преподнес милиции неприятный сюрприз, увеличив собственной персоной процент нераскрытых преступлений. Его смерть последовала от пулевого ранения в области грудной клетки, за трое-четверо суток до обнаружения трупа.