Евгения Грановская - Отель на краю ночи

– Ладно. Ваня, я…

Связь оборвалась, послышались короткие гудки. Анна еще с полминуты держала трубку возле уха, словно оцепенела, затем брякнула на рычаг и уставилась в окно невидящим взглядом. В душе снова поднималась та самая пустота, которая полтора месяца назад едва не поглотила ее.

Рядом что-то щелкнуло и тихо зажужжало. Анна взглянула на телефонный аппарат. Из щели факса медленно выполз листок бумаги. Анна взяла его и растерянно взглянула на картинку. На листке был изображен трехэтажный особнячок, стоящий на берегу моря. Чуть левее особняка начинался лес. Надпись под картинкой гласила:

Разглядывая рисунок, Анна подумала, что в приглашении, несмотря на весь его бравурный тон, есть что-то зловещее. Впрочем, все это глупости. В конце концов, две недели у моря – лучше, чем полгода на больничной койке.

Анна протянула руку к телефону.

– Отель «Медуза»! – отозвался бодрый женский голос.

– Добрый день. – Анна снова посмотрела в окно. За окном начинался дождь. Оконное стекло уже было покрыто маленькими каплями, и число этих капель быстро росло. – Я хочу забронировать номер. Это возможно?

– Конечно! Будьте добры, назовите ваши имя и фамилию…

В реальности отель оказался больше, чем можно было судить по картинке на рекламном проспекте. Белое трехэтажное здание стояло на небольшом возвышении. Казалось, что оно парит над морем.

Выстроен отель был в классическом стиле и своими строгими формами напомнил Анне великолепный Ливадийский дворец, принадлежавший когда-то российской императорской семье. Конечно же, тут все было куда скромнее.

Почти от самых дверей начинался парк, который, судя по густоте, раньше являлся частью леса. Сейчас он был отделен от него высокой железной оградой. Настоящим украшением служили кипарисы, огромными темными стрелами нацеленные в облачное сентябрьское небо.

Анна сидела за небольшим круглым столиком на террасе кафе. Уходя в глубь здания, оно превращалось в роскошный ресторан – стоило лишь отодвинуть темные портьеры.

– Что-нибудь еще? – вежливо поинтересовался официант, склонившись к Анне.

Анна глянула в его водянистые глаза и усмехнулась.

– Вам не повезло, – сказала она весело. – Единственный посетитель, и тот сидит на диете.

– Я переживу, – ответил официант и, кивнув, удалился.

Анна взяла губами длинную тонкую сигарету, прикурила от пластиковой зажигалки и посмотрела, как чайка спикировала к рябой поверхности моря. Затем подняла глаза и, чуть прищурившись, взглянула на далекий маяк.

Анна подала знак официанту, молодому человеку, чья безликость сделала бы честь профессиональному шпиону, умеющему растворяться в толпе. Когда он подошел, поинтересовалась:

– Скажите, а сколько километров до того маяка?

– Километра три, – ответил официант, даже не посмотрев в сторону маяка.

– Он работает?

Официант покачал головой:

– Нет. Это очень старый маяк. Его собирались снести еще двадцать лет назад. Но потом в стране начались сложные времена, и всем стало не до маяка.

– Значит, он заброшен?

– Совершенно.

– Нужно будет прогуляться и посмотреть на него поближе.

Официант с сомнением покачал головой:

– Чтобы добраться, вам понадобится лодка.

– Почему?

– Мать рассказывала, что здешний пейзаж сильно изменился за последние полвека. Раньше туда можно было дойти берегом пешком. Но потом часть скал обрушилась, перегородив берег. Кроме того, образовался лиман. В жару он сильно мелеет, но никогда не высыхает совсем.

– Жаль.

Официант улыбнулся.

– Поверьте, там не на что смотреть. Да это и небезопасно. Маяк обветшал, может рухнуть в любую минуту.

– Ясно, – Анна улыбнулась в ответ. – Спасибо за информацию.

– Не за что.

Когда официант отошел, она снова задумчиво взглянула на далекий маяк.

Несколько минут спустя к бармену, седому мужчине, меланхолично натирающему тряпочкой чистые стаканы, подошел высокий, грузный мужчина в дорогом костюме.

У него были иссиня-черные, как вороново крыло, волосы, тронутые на висках сединой. На вид ему – пятьдесят с небольшим. В зубах дымилась трубка – черная, по виду жутко дорогая, с широким серебряным ободком у мундштука.

Анна не сразу заметила, что на руках у мужчины бежевые полотняные перчатки… Вероятно, он чрезмерно теплолюбив.

Бармен беседовал с мужчиной с тем странным, полным достоинства и едва заметным заискиванием, с каким обычно уважающие себя подчиненные общаются с начальством.