Борис Иванов - Участник поисков

— Значит, у Каманеры есть надежда?

— Да. У нее есть надежда стать простой смертной. Если она этого захочет...

Снова в полутемном кабинете повисла тишина. Она длилась добрый десяток секунд.

— Я не был безразличен к ее судьбе, — продолжил Каррог. — Когда я узнал, что она покинула планету... Я совершил несколько путешествий, стремясь постичь ее судьбу. Даже встречался ей — неузнанным...

«Недаром Каманере Каррог иногда мерещился в ее странствиях...» — подумал Ким.

— Но потом, — вздохнул колдун, — я понял, что самым большим благом будет предоставить Элен ее собственной судьбе. Вы видите, что я не ошибся — это судьба снова вернула ее сюда...

«Судьба вообще странная штука», — подумал Ким.

У него были свои причины так считать.

— А луны?.. — вдруг несколько неожиданно для себя самого спросил он. — Всяческие луны — этого и других Миров. И их полнолуния — при чем тут они?

— Сами по себе — ни при чем... Просто это сигнал, переводящий сознание психоморфа в такое состояние, которое провоцирует процесс превращения... Этот рефлекс начал формироваться у Элен, когда она впервые услышала про оборотней или увидела их по Ти-Ви. Точнее — не формироваться... Просыпаться. К тому же в Колонии с этими ее двумя лунами — Больной и Чистой... Да еще — с Приютом... Со всем этим связано столько всяких суеверий и побасенок...

— Значит, если бы не детские сказки?..

— Если бы не это, то что-то впервые спровоцировало бы превращение и стало бы постоянно действующим рефлексом. Страх. Или гнев...

Еще пять или шесть бусин кинули неторопливые пальцы Каррога.

— И все-таки... — Ким откашлялся. — И все-таки вы пошли на повторный эксперимент...

— Это был уже не эксперимент, — покачал головой Нолан. — Если вы говорите об Орри, конечно.

— Я говорю именно о нем... — подтвердил Ким.

— Это был не эксперимент, — повторил Скрипач. — Это было исполнение Судьбы. — Правда, я не знал, что, исполняя свой долг перед Судьбой, я окажусь в роли отца, отдающего на заклание свое дитя...

— Честно говоря, я не до конца понял вашу мысль, — признался Агент.

— Первоначально все представлялось достаточно ясным... — усмехнулся Скрипач. — Большая Колония стала объектом долгосрочного социального эксперимента. С молчаливого согласия высших инстанций Федерации проверке подвергалась возможность широкого использования андроидов как замены целой ступени технологической структуры современной цивилизации. В этом был свой смысл — эпоха такого возрожденного рабства должна была послужить трамплином для скачка отсталой, окраинной цивилизации в век новейших технологий и самых современных социальных отношений.

Авторы этого проекта полагали, что в Большой Колонии произойдет примерно то же, что происходило в Древней Элладе — рабский труд одних позволит освободить творческий потенциал других. И последует быстрый расцвет наук, культуры, технологий...

К сожалению, эксперимент этот был поставлен под полный контроль планетарной компьютерной сети. Авторы эксперимента полагали, что его можно прервать в любой момент. Для этого достаточно было ввести в Сеть код, открывающий доступ к изменению законов, положенных в основу жизни Колонии, и остановить нежелательное развитие событий.

Я могу достаточно уверенно говорить об этих вещах, поскольку — теперь этот секрет уже не имеет значения — входил в круг посвященных, занятых в этом проекте. Не в качестве одного из авторов, не подумайте. Мы — около двух тысяч человек — были наблюдателями. Наблюдателями, внедренными в разные слои общества Колонии для отслеживания процессов, протекающих в нем. Кроме наблюдения мы должны были быть еще и модераторами этих процессов. В наши задачи входило вовремя купировать, гасить всяческие вспышки страстей, примирять враждующие стороны, буде такие объявятся, и оказывать — по возможности — помощь пострадавшим. Большинство из нас выступали и выступают здесь как руководители или вторые лица всевозможных общественных организаций, фондов, клубов, религиозных сект, через которые собирается информация о состоянии общества Колонии, чтобы как-то воздействовать на него...

— Ага... — заметил Ким. — Так, значит, ваш Храм Единения...

— Одна из таких организаций, — подтвердил Скрипач. — Вы совершенно правы, молодой человек. И моя так называемая «колдовская музыка», из-за которой так косо посматривают на меня здешние ортодоксы, это один из методов воздействия на психологию аудитории. Разработан, кстати, целым коллективом нейропсихологов высокого класса. Из чего — заметьте — вовсе не следует, что я — циничный шарлатан на службе у политических монстров. Я верю в идеи Храма. Точно так же, как верят в свои идеи и все остальные из Посвященных... Кстати, вербовали нас — а тому минуло уже более сорока лет — из круга лиц, как правило, оппозиционно настроенных к Проекту.