Олег Бондарев - Мертвый кортеж

Когда очередной солдат подошел к Моукеру, дабы надеть на него наручники, хозяин Юга поднял голову и в упор посмотрел на Эмму, до сих пор в растерянности стоящую у стены. Миссис Хорник от его взгляда невольно поежилась — несмотря на арест и грядущие проблемы, в глазах Алекса по-прежнему плясали озорные огоньки.

— Спасибо за теплый прием, миссис Хорник! — воскликнул Моукер со зловещей усмешкой. — Искренне соболезную вашей утрате и обещаю, что обязательно загляну к вам вновь, как только мне выпадет такая возможность!

— Боюсь, случится это ох как нескоро, — заметил «ураган», покончив с браслетами.

— И все же гораздо раньше, чем миссис Хорник успеет соскучиться. — Алекс задорно подмигнул Эмме.

— Давай шагай! — велел солдат, грубо подтолкнув его к выходу.

Оставшись в одиночестве, Эмма некоторое время стояла, рассеянно глядя Пересмешнику вслед, а потом, закрыв лицо руками, зарыдала. Теперь, когда все закончилось, она могла не сдерживать рвущиеся наружу эмоции.

— Миссис Хорник! — к ней подбежал бледный Арнольд, обнял, прижал к себе, точно любимую дочь. — Ну тише, тише…

Утирая слезы тыльной стороной ладони, она посмотрела ему в глаза.

— Как же так, Арнольд?.. — всхлипывая, вопросила девушка. — Как же так вышло?..

— Когда играешь с огнем, сгореть — дело нехитрое, — ответил дворецкий с усталым вздохом. — А мистер Хорник об этом, видимо, позабыл…

Шмыгая носом, Эмма крепко зажмурилась.

Арнольд был прав. Хорник сам выбрал этот скользкий путь, сам определил свою судьбу. Да, можно сколько угодно рассуждать о наследии предков, о том, что выбор был сделан задолго до рождения Бычары, но эти дешевые оправдания никого не убедят. Предки Бака давно уже лежали в земле и не могли остановить потомка ни словом, ни делом, а потому винить их в чем-то было попросту глупо.

— Миссис Хорник, — голос капитана вывел девушку из ступора.

— Да, капитан? — слабым голосом произнесла она, выглядывая из-за плеча Арнольда.

— Примите мои соболезнования, — сказал Такер. — Мы позаботимся о том, чтобы мистер Моукер ответил за содеянное по всей строгости закона.

— Благодарю вас, — сдержанно кивнула Эмма.

— Скоро сюда прибудет наш эксперт, — добавил Квинси, — и санитары. Они все здесь осмотрят и заберут тело мистера Хорника в морг для дальнейшей экспертизы.

Еще один кивок. Он дался вдове непросто, но она сумела пересилить себя.

«Пусть делают все, что нужно, — подумала Эмма, глядя в хмурое лицо капитана. — Находиться в одном доме с трупом Бака я все равно не смогу: постоянно буду ждать, что он снова поднимется и придет за мной!»

— Постарайтесь ничего не трогать, ладно? — попросил Такер, махнув рукой в сторону люстры. — Это существенно облегчит нам работу.

Кивнув в третий раз, Эмма, кажется, окончательно успокоила капитана, и он, достав сигарету, отправился на улицу дожидаться приезда «скорой». Проводив его рассеянным взглядом, вдова повернула голову и с тоской посмотрела на Хорника, похороненного под обломками. Что же с тобой случилось, Бак? Что за странная зараза тебя поразила? И что за пламя в итоге сожгло изнутри?

Взгляд Эммы внезапно наткнулся на лист бумаги, припечатанный к столешнице авторучкой. Сердце девушки застучало быстрей. Интересно, что это может быть? Выскользнув из объятий Арнольда, она по широкой дуге обогнула гору железного хлама и вплотную подошла к столу. На листе было что-то написано, но крайне неразборчиво, будто правша попытался что-то накарябать левой. Дрожащей рукой девушка взяла лист со стола и поднесла к глазам.

«Милой Эмме. Надеюсь, наш сын будет лучше меня. С любовью, Бак Хорник» — прочла она с трудом.

Глаза ее вновь заблестели. Сминая лист руками, трясясь всем телом, Эмма опустилась перед люстрой на колени и уткнулась подбородком себе в грудь. Арнольд стоял рядом, точно верный пес, а она все плакала, не в силах сдержать горьких слез, двумя солеными ручьями стекающих по щекам.

Изо рта Бака, сверкнув в тусклом свете настенных ламп, выпала на ковер достопамятная иголка. В ее ушке чернела петелька обугленной нити.

Лоскутная собачка шустро бежала вперед, натягивая тонюсенький поводок, а я неустанно ломал голову, пытаясь предугадать, куда она нас ведет. Пока все смахивало на то, что собачка стремится в самое сердце Бокстона, и это конечно же несказанно меня тревожило. Чем ближе мы подходили к королевскому дворцу, тем чаще стучало мое сердце, тем мрачней становилось лицо.