Олег Бондарев - Мертвый кортеж

— Убили? — переспросил он хриплым от волнения голосом. — Но кто? Он ведь был слепым, мой дядюшка, слепым и практически беспомощным! Кому могла понадобиться его смерть?

— Не думаю, что причиной послужили какие-то грехи мистера Фег-Фега, — признался я. — Скорей, он просто оказался не в том месте и не в то время.

— Как его убили? — угрюмо спросил Гут-Гут.

— Задушили. Тело мистера Фег-Фега нашли в одном из проулков Цветочного бульвара, он лежал рядом с мусорным баком. При осмотре наш судмедэксперт обнаружил на шее убитого след от удавки.

На Гут-Гута было больно смотреть. Глаза его наполнились слезами, а нижняя губа задрожала, словно утлая лодчонка на ветру.

— Боги… — пробормотал он. — Ну почему это случилось именно сегодня, когда меня не было в городе?

— Прохожие сказали, у вашего дядюшки была собака-поводырь, — произнес я, не обращая внимания на его проникновенный шепот. — Это правда?

— Да, — утирая глаза пудовым кулаком, отрывисто кивнул гоблин.

— Хорошо… — вынув из кармана блокнот, я занес авторучку над бумажным листком. — А не могли бы вы мне ее описать?

— Зачем описывать, если можно взглянуть? — удивился Гут-Гут и, сложив могучие ладони рупором, позвал:

— Сосиска!

Шустро переставляя коротенькие свои лапы, по лестнице вниз неуклюже скатилась остромордая коричневая такса. Одарив меня подозрительным взглядом, она бросилась к хозяину и с ходу уткнулась черным носом в колено присевшего Гут-Гута.

— Маленькая моя… — гладя собаку по голове, приговаривал гоблин, а по щекам его бежали крупные слезы. — Нету больше твоего хозяина…

Такса, вылизав лицо цветочника, снова покосилась в мою сторону и тихо зарычала.

— Она не слишком любит гостей, — объяснил Гут-Гут. — Но в своих души не чает. Дядюшка частенько прогуливался по Цветочному бульвару, порой бродил по нему с утра до вечера, и Сосиска неустанно сопровождала его во всех этих путешествиях.

— Как же тогда она очутилась внутри?

— Когда я вернулся с ярмарки — а случилось это буквально пятнадцать минут назад, — она нетерпеливо выплясывала у запертой двери, — пояснил гоблин. — Завидев меня, бросилась навстречу и, громко лая, стала носиться вокруг. Тогда я, конечно, не придал этому особого значения, но, не обнаружив дядюшку дома, забеспокоился и уже собирался отправиться на его поиски, когда нагрянули вы. Теперь-то я понимаю, чего добивалась Сосиска! Она хотела, чтобы я отправился следом за ней и помог дядюшке…

— К тому времени его тело уже увезли в морг, — покачал головой я. — Так что вы только зря потратили бы время.

Он рассеянно кивнул и, сглотнув набежавший в горле ком, спросил:

— Скажите, детектив, я могу помочь вам хоть чем-то?

— Пожалуй, нет, — подумав, мотнул головой я.

А вот ваша собака — очень даже…

Не обращая внимания на удивленный взгляд Гут-Гута, я опустился на корточки и, с улыбкой глядя на рычащую Сосиску, добавил:

— Но только после того, как наш кинолог объяснит ей, что делать.

Сказать по правде, мне до жути обидно, что друидам не приходится, подобно некромантам, скрывать свою истинную сущность от окружающих. Более того — эти ребята куда свободней в выборе профессии, чем, скажем, прирожденные кузнецы или сапожники. Метеорологический центр, центральный бокстонский университет, да даже банальные фермы и лесопилки — и там, и сям без природного мага не обойтись.

А с недавних пор этот список пополнился еще и полицейским управлением — когда два месяца назад капитан Такер принял на работу эльфа по имени Руперт Петц.

Нет, в принципе, я ничего не имею против эльфов вообще и Руперта в частности. Он неплохой парень, в меру веселый, общительный и уж точно не такой надменный зануда, как Гафтенберг. Но кинолог из Петца — как из меня дантист. То есть, я точно знаю, что у человека есть зубы, знаю, что, если они болят, их надо лечить, но на этом мои познания заканчиваются. И с Рупертом примерно та же история: он знает, что есть собаки, знает, что их надо дрессировать, однако даже близко не представляет, как это делается. Друид может загипнотизировать пса и вертеть им, как заблагорассудится, но без магии не способен обучить подопечного даже банальным «сидеть» и «голос». Разумеется, я не считаю его методы недопустимыми — в конце концов, мои заигрывания с некромантией из той же самой оперы. Но, в отличие от друидского арсенала, мой одними лишь заклятьями не ограничивается: за четыре года в полицейской академии я изучил уйму традиционных приемов детектива и не гнушался ими пользоваться, если магия оказывалась бессильна.