Стивен Браст - Ястреб

"Босс?"

"Пока неплохо."

А потом был удар.

Вода куда тверже, чем полагают многие. Ну, наверное, упади я на камни, вышло бы хуже, но я раньше уже падал на камни; если верить воспоминаниям, особой разницы нет. Сознания я не потерял, однако не могу сказать, что погружаясь в воду, я полностью осознавал происходящее. А учитывая цепи и все мое вооружение, погружался я довольно быстро.

Дышать. Да, это задача. Амулета на мне не было, а заклинание, которое позволяет дышать под водой, в принципе несложное. Трудность в том, что использовать волшебство здесь и сейчас, значило привлечь к себе больше внимания, чем следовало бы. Чтобы найти меня, им потребуется какое-то время — и мне нужно было все это время. Но что еще важнее, в полуоглушенном состоянии я не мог заставить свое сознание очиститься и достаточно сосредоточиться, чтобы пустить в ход хоть какое-то волшебство. А если бы я в тот момент взорвался, пытаясь сотворить заклинание подводного дыхания, то почувствовал бы себя глупо.

Кроме того, я планировал несколько иное, а сейчас было категорически не время пытаться перехитрить самого себя. Так что я вернулся к исходному плану.

Хотелось бы, конечно, заявить, что цепи я сбросил секунд за пять, но я не настолько хорош. Даже с отмычкой Киеры, припрятанной в воротнике, это заняло у меня почти минуту. Пришлось изрядно покрутиться, чтобы достать до замков.

А вода, кстати, была холодной. Очень холодной. Я в курсе, что не так уж далеко к востоку от Киероновых скал есть местечко, где выходцы с Востока любят плавать в теплые деньки. Что могу сказать — они покрепче, чем я. В общем, так или иначе, цепи булькнули на дно, легкие мои разрывались, а внутренний голос хмыкнул: знакомое состояние, правда? Ну, по крайней мере, сейчас мне не пришлось резать собственную глотку. Я снял с пояса шпагу, вынул ее из ножен, сунул один конец ножен в рот и дунул в него, приподняв второй конец над поверхностью. Так уж вышло, что я знал, насколько здесь глубоко, благо как раз недавно расспросил пацаненка, который принес мне якорь.

Признаюсь: первый вдох, когда легкие снова наполнились воздухом, был столь же сладок и отраден, как и осознание, что собственную глотку резать не пришлось. Если вдруг вам такое когда-нибудь выпадало.

Задача решена.

По крайней мере эта задача решена. Осталась еще трудность, что я — внизу, в нескольких футах под водой, а за мной охотятся толпящиеся наверху убийцы.

"Босс?"

"Как там дела наверху?"

"Сухо и тепло, босс. А у тебя?"

Сам напросился.

"Лойош, что там…"

"Стоят, смотрят вниз с утеса и спорят, какое заклинание поиска лучше задействовать."

"Хорошо. Спорят, значит."

"Установили блок против телепортации."

"Да, знаю."

"Нет, новый, еще плотнее."

"Хорошо. Держитесь подальше. Что-то там они подготовили, чтобы убить тебя и Ротсу, и этого беспокойства мне сейчас совсем не нужно."

"Понял, босс. Уже пора?"

"Почти."

"Ладно, я готов."

Я снова спрятал отмычку Киеры в воротник. Поворотная выпала и утонула, ну и ладно.

Я сидел на дне морском, дышал сквозь специальные ножны. Несколько лет я таскал их, сомневаясь, пригодятся ли мне они (в этом смысле) еще хоть раз — и вот, пригодились. Итак, я скрылся под водой, знал, что они скоро найдут меня, всю округу накрывал блок против телепортации, и способа уйти от поискового заклинания у меня не было.

Никаких сложностей.

Под черепом у меня все еще бурлила псионическая мощь — она потихоньку таяла, но еще оставалась. И пока они не выудили меня из воды, я с тем же успехом мог сотворить что-нибудь полезное. Я не мог сломать заклинание на шнуре, который удерживал в ножнах Леди Телдру, не мог и развязать узлы (когда-нибудь пробовали развязывать мокрый узел в очень холодной воде?). Но я мог послать свою мысль вдоль шнура, сквозь узел, прослеживая каждый изгиб — и когда я это сделал, ослабить его стало проще простого — ослабить, еще ослабить, и вот узла уже нет.

Она прыгнула мне в ладонь, и я поднялся и приподнялся над водой, вода ручьями текла с волос.

"Все, Лойош, пора."

"Есть, босс."

Я отбросил ножны шпаги и вылез из воды. Леди Телдра стала такой, когда была, когда я увидел ее впервые — чрезвычайно длинный нож с узким прямым клинком и очень маленькой крестовиной. И, разумеется, с обмотанной тонюсенькой золотой цепочкой рукоятью. На миг я снова убрал ее в ножны. Снял плащ и отбросил его, потому что он весь промок и отяжелел. Теперь сбруя у меня на плечах была открыта всему свету, демонстрируя закрепленные в ней разнообразные клинки. В данных обстоятельствах — оно и к лучшему.