Леонид Сидоров: Демон поневоле

Неловко задрал мокрый плащ и торопливо вытащил мобильник. Очередная вспышка молнии сверкнула прямо над головой, тело судорожно выгнулось. Уже падая и теряя от боли сознание, остатками гаснущего разума осознал, что мир вокруг переливается тончайшей мыльной пленкой, наслаивая на окружающие деревья пустынный песочный пейзаж.

– Кажись, обошлось, – Алексей с трудом сплюнул – рот пересох. Накатила тошнота, во рту ощущался противный металлический привкус. Превозмогая сильную слабость во всем теле, неловко присел, с досадой скидывая налезающий на глаза капюшон.

– Однако… – он потрясенно огляделся по сторонам.

Вместо слякотного дождливого осинника вокруг простиралась натуральная пустыня. Мгновенно пробил холодный пот. Алексей скинул надоевший плащ и с трудом поднялся на ноги.

До самого горизонта тянулись унылые песчаные барханы. Не веря глазам, вскарабкался по вязкому песку и растерянно огляделся. «Это как вообще? Как это вообще может быть?»

Кроваво-красное солнце величаво закатывалось за горизонт. Тени от барханов неторопливо удлинялись, накладываясь друг на друга. Непривычная городскому жителю оглушающая тишина буквально давила на уши. Собственная густая тень контрастно выделялась на фоне песка – знакомая, неизменная, она странным образом успокоила и вернула Алексею чувство реальности.

С трудом скинул тяжелый рюкзак и заглянул внутрь. Сомы, заботливо переложенные крапивой, лежали на своем месте. Безвольно опустив рюкзак, улегся на прохладный песок и безучастно уставился в вечернее небо.

Сознание медленно выстраивало цепочку развития событий. «Похоже, молния. Электрический разряд в мобильник. В осиннике и посеял… Ничего другого быть просто не может. Никаких розыгрышей и съемок скрытой камерой. Что-то похожее, по слухам, было у американцев. Кажется, во время войны исследовали мощные электромагнитные поля. По-моему, эсминец назывался «Элдридж». Вроде бы тоже вместе со всей командой исчез во время испытаний из одного места и появился в другом, за сотни километров. С командой еще потом всякие непонятки творились. Историю, конечно, замяли и объявили очередной журналистской уткой. Но мне-то что теперь делать? Дома ведь скажут – загулял парень! Искать начнут. А с работы выпрут как пить дать. А я тут, и на ночь глядя. Останусь, пожалуй, здесь до утра, а там и осмотримся».

Принятое решение побудило к привычным действиям. Волоча за лямки рюкзак, спустился к скомканному плащу. Устало и как-то апатично зарыл пакет с рыбой в песок. Рыбацкая душа взвыла от столь вопиющего расточительства. Тяжело вздохнув, скинул берцы, расстегнул тугую «молнию» спальника до середины и влез ногами внутрь. Закинул под голову опустевший рюкзак и неожиданно легко погрузился в сон.

С рассветом проснулся от сильной жажды и потянулся за фляжкой. Отхлебнул несколько солидных глотков, закрутил крышку, вылез из спальника и начал обдумывать незавидное положение.

«Надо же, пустыня пустыней, а роса все равно выпадает. Вещички ощутимо влажные. А если тут несколько дней придется мотаться, то без воды долго не протянуть. Оазисы какие-никакие тут должны быть. И вообще, в какую это Сахару меня занесло?» – невесело рассуждая, с трудом натянул берцы.

Обувшись, полез на ближайший бархан оценивать обстановку. Утреннее солнце быстро поднималось из-за горизонта. Поднеся ладонь козырьком к глазам, в стиле классического богатыря с картины Васнецова, медленно оглядел окрестности. В утренних лучах со стороны восхода отчетливо поблескивала шапками льда горная гряда.

«На глаз километров пятьдесят, плюс-минус. Фигня вопрос, максимум два дня легкой ходьбы, с ночевкой в пустынных условиях, зато со сменой обстановки и массой новых впечатлений. Главный приз – вода. А там у местных дорогу поспрошаем». Настроение стремительно улучшалось. Есть не хотелось совершенно, да и продолжало подташнивать. Быстро собрал пожитки и тронулся в путь.

На гребнях барханов по холодку первые километры дались легко. На коротком привале свернул рулоном камуфляжную куртку и подоткнул под рюкзак, сделав воздушный зазор между тканью и вспотевшей спиной.

Полуденное солнце начало здорово припекать, и через полчаса решил сделать большой привал в слабой тени здоровенного бархана. «Да уж, никогда не думал, что по песку так трудно идти. Странно вообще, целых полдня прошло, а ни одной местной зверюги, да что там зверюги, хотя бы какие-нибудь саксаулы-шмаксаулы тут должны расти».