Антон Леонов - Закат Фэнтея

Красные перепончатые крылья превратились в черные, покрытые перьями, ворон полетел к монастырю и, достигнув его, удобно устроился на крыше центральной башни. Отсюда все было видно, как на ладони. Имп приступил к поискам Арлана.

Урслан уже минут десять шагал по пояс в высокой траве, пытаясь обойти монастырь кругом, но ему это пока не удавалось. Земля в этом месте была плохая, вся в кочках и рытвинах. Почему же монахини ее не обрабатывают, будто это не храм Инру, а кого-нибудь из ее бесшабашных родственников? Споткнувшись в очередной раз, и засадив занозу между ремнями сандалия, Урслан выругал себя за излишнюю скупость на волшебство и взлетел.

Монастырь действительно был большой, понадобится немало сил, чтобы окружить его магической защитой. Но времени на раздумья уже не оставалось, и Урслан принялся плести заклинание. Сумерки, его время, хороши тем, что в них присутствует и Свет и Тьма, правда силы первого уже малы, а вторая еще не обрела их в полной мере, но вместе они представляют величайшую мощь, сравнимую разве что с мощью Света в солнечный полдень или Тьмы в безлунную, мрачную ночь.

Урслан с силой вонзил посох в воздух прямо перед собой, посох качнулся, но не упал, и тогда Повелитель Сумерек запел. Протяжно, заунывно полилась его песня над тихой равниной, цепляясь за вершины далеких холмов и стены монастыря, песня, состоящая всего из нескольких слов. Сердце Урслана забилось сильнее, сильнее, сейчас оно вырвется из груди, взорвется. Магия, беспощадная змея, сосущая его силы по капле изо дня в день, торжествуя рвала его сердце, душу, все его естество на части, забирая силы уже не по капле, но целым потоком, еще и еще. И он отдавал их, не жалел, чувствуя как слабеет, однако не теряя рассудка. Урслан отлично знал, когда нужно остановиться, он давно укротил змею, не дал пожрать себя, сумел подняться на недосягаемую высоту, не погиб при взлете. Не стал бесплотным духом, носящимся меж замшелых гробниц, и его кости не белеют на полу древней покинутой башни. Он – Высший Маг, победитель Богов, и равных ему нет.

Все. Урслан медленно развел дрожащие руки, одновременно разжались пальцы в навершии посоха, и оно раскрылось. Бушующий поток энергии хлынул из его тела в посох, и маг еле сдержался, чтобы не закричать от нестерпимой боли, ударившей так сильно, что в глазах потемнело. Но он был готов и не дал проклятой змее свалить его.

– О-о-оерд ур-р-рак о-о-оеур а-а-акнак. – Голос его слабел с каждым словом, силы оставляли его, но слова звучали четко. – У-у-унар мер-р-ранор о-о-оман йи-и-ианор.

Его руки бессильно повисли, язык прилип к пересохшему небу, он не мог больше произнести ни слова. Но больше и не нужно было. Губы Урслана дрогнули, скривившись в улыбке, когда из посоха поползла искрящаяся серебристая дымка, медленно окутывая монастырь. Маг услышал, как в волнении бегают солдаты по стенам, сто-то кричат. Он медленно приходил в себя, и в который раз одна и та же мысль задрожала в мозгу. Когда-нибудь магия убьет его, у него не хватит сил справиться с ней, ведь ее мощь с каждым разом все растет. Он сжал голову, пальцы утонули в голубых волосах, и с силой зажмурился.

Когда он открыл глаза, дымка вокруг монастыря перестала искриться, превратившись в простой сизый туман, который уже начал рассеиваться. Пора в лагерь, но сначала следует сказать пару слов Лейгалу. Подхватив посох Урслан полетел к монастырю, ощутив приятную прохладу вечернего ветерка…

– Пока солнце не сядет полностью, вам страшны только их стрелы. – Повелитель Сумерек стоял на стене рядом с облокотившимся на парапет тентаридом. – Купол начинается в сотне шаклей от монастыря, по всему периметру, и наверху тоже.

Лейгал кивнул.

– Ясно. Для нас он не опасен?

– Нет. Он направлен на внешнюю угрозу.

– Тогда все. – Лейгал протянул руку. Спасибо. Мы будем держаться.

– Держись, сколько сможешь. – Урслан крепко пожал мозолистую руку тентарида. – И вот еще что.

Маг порылся в складках балахона, за широким, расшитым серебром, поясом. Достал тоненькую металлическую цепочку, протянул Лейгалу.

– Надень ее.

– Что это?

– Твой шанс. – Урслан был серьезен и немного горд, нечасто ему приходилось бескорыстно творить добро. – Когда ты поймешь, что все кончено, разорви ее и окажешься рядом со мной.

– Шанс на спасение. – Лейгал замолчал, долго смотрел вдаль.

Урслан тоже молчал, ждал, потом не выдержал.

– Не нужно высоких слов, и не говори, что для твоих воинов одной цепочки мало, а для тебя слишком много. У меня нет пяти тысяч цепочек.