Александр Рожков - Рожденный Богом

Вот и сейчас они устремились к своему убежищу, о котором никто не знал – это их тайна. Вокруг стоял густой лес, касаясь избушки своими ветвями-пальцами, кустарник облеплял ее со всех сторон так, что можно было пройти рядом и не заметить постройки.

– Эй, Жык, смотри, опять эти двое.

– А-а, сладкая парочка, – протянул тот, кого назвали Жыком. – Стах, давай поиграем с ребятками, – усмехнулось существо.

– Илюшь, ты не понимаешь, – пытался втолковать Гоша, – Танька не та девчонка, ради которой стоит так надрываться. Тем более что Наташка на тебя глаз давно положила.

– Да, конечно, – как-то неуверенно возражал парень, – но все же.

– Слушай, поверь мне как другу…

– Ты и есть мой друг.

– Вот я к чему и веду – с Танькой у тебя не выгорит. Потом говорят, что она снюхалась с каким-то старшеклассником.

– Гош, ты не понимаешь…

– Привет, голубки, – раздалось вдруг из кустов.

Друзья недоуменно переглянулись. По их идеи в этой чаще никого не должно быть, тут даже птицы не всегда поют. Они начали оглядываться, стараясь отыскать новый источник речи.

– Ну, что смотришь? Глазенки не вылупливай, а то на лоб уползут, – тем временем вновь раздался несмешливый голос.

– Ты где? – не выдержал Веснов.

– Гошка, уходим, – тихо произнес Илья, поднимая тяжелую ветку с земли.

– Куда это мы собрались? – прозвучал прямо над ухом вопрос.

Ребята обернулись и на миг опешили, увидев, что на высоте трех метров, на голой от веток сосне сидит… а может, висит?.. бомж. По-другому назвать вот это нельзя. Рваная одежда, весь всклокочен, лицо такой, словно неделю не просыхал, удивляло только одно – как он держится?

– Ну что, голубки, прогуливаетесь? – тем временем спросил Жык.

– Нет, – осторожно ответил Георгий.

– А я думаю – да, – вышел из кустов Стах, ровно позади ребят, отрезая им путь.

– Куда катиться молодежь, – ухмыльнулся, спрыгивая с ветвей другого дерева Рог. – Уже даже не скрывают, что «голубки».

– Осторожнее, дядя, – Илья направил ветку на бомжей, которых уже было трое.

– Ой, ой, ой, какой не хороший мальчик, направил веточку на бедного дяденьку, – улыбаясь кривыми зубами, вырос перед ребятами еще один оборванец.

– Стык, эти любовнички думают, что про их игры никто не знает, – в голос рассмеялся Рог, подталкивая собрата в ребра. – Может они нам покажут, как это делается? А то мы люди темные, в лесу живем и городских обычаев не знаем – вдруг это сейчас модно.

Бомжи заржали, а тот, кого назвали Стыком, недобро блеснул глазами. Вот тут ребята поняли, что нужно делать ноги иначе… Про»«иначе»» думать не хотелось, но картинки недалеко будущего посетили обоих, и они не кончались ничем хорошим.

– Жык, слезай, поможешь голубкам решиться, – тем временем оскалился Стах, – а то они застыли от нетерпения.

– Беги! – решился Илья и с размаху врезал ближайшему бомжу веткой по голове.

Гошка рванул, что есть силы, умело, проскальзывая под руками одного из мужиков, который пытался его остановить. До избушки было всего несколько метров, и Веснов бежал именно туда.

– Урод, – взвыл Рог, хватаясь за обожженное ударом лицо. – Убью, – вскричал он, протягивая к Илье длинные пальцы.

Волосов не стал дожидаться, пока его схватят, а быстро прошмыгнул сквозь зазевавшихся от такой наглости бомжей и побежал следом за Георгием.

– Поймать их! – донеслось ему в спину, и парень припустил быстрее, понимая, что единственное место, где они могут спрятаться – их лесной домик.

– Илюха, быстрее! – кричал ему, стоя на пороге, Гошка.

Парень влетел в дом и Веснов тут же закрыл дверь. Не так много вещей было внутри, чтобы забаррикадироваться, ведь простой замок, вряд ли выдержит долгий натиск.

– Открывайте, ублюдки! – взорвалось за дверью. – Открывай дверь, гаденыш, иначе выломаю ее!

– Илюха, что делать? – не то чтобы испуганно, но взволнованно спросил Гошка.

– Держи, – Илья сломал об пол стул и бросил одну ножку другу.

В это время в дверь стучали, били, ломились, стараясь ворваться внутрь. Рог бесился и не оттого, что его ударили – он не чувствовал боли, а потому что его посмел ударить человек. Это разъярило больше всего, и сейчас он хотел только одного.

– Убью, тварь!

Жык, Стах и Стык пытались его успокоить и как-то урезонить, но существо было не остановить. Оскорбление, нанесенное человеком, могло быть прощено только в одном случае – обидчик должен умереть. Как раз сейчас он этого и добивался.

– Открой, ну открой, – жалобно выл под дверью Рог. – Я тебе глаза вырву, сука! – тут же переходил он на крик.