Лис Арден - Алмаз темной крови. Книга 1. Танцующая судьба

– А-а-апчхи!!! – так чихнуть могла разве что серьезно простуженная драконица. От неожиданности он вздрогнул, подошва его тонкого сапога предательски заскользила по мокрому камню и…

– Плюх!!! – он полетел в воду, некрасиво, неизящно, совсем уж по-дурацки дрыгнув ногами.

Почти сразу он нащупал дно, встал (воды оказалось действительно по пояс), npотер глаза, откинул с лица мокрые волосы. И тут его острых (во всех отношениях) ушей достиг злорадный, звонкий хохот.

– Ха-ха… Ха-ха-ха-ха-ха!

Она смеялась, показывая неизвестно кому на него пальцем и почти что всхлипывая. Невысокая, коротко стриженная, с мальчишески легкой фигуркой, одетая в просторную полотняную рубаху и короткие, до колен, узкие штаны. Внезапно она хлопнула в ладоши, подбоченилась и запела на какой-то глумливый мотив видимо только что сочиненный куплет:

Весьма довольная собой, она снова захохотала, прислонясь в изнеможении к стволу старой ивы. Продолжая смеяться, нахальная особа выкрикнула начало второго куплета:

Тут и пение, и смех оборвались, а зубоскалка с изумлением уставилась на эльфийскую стрелу, пронзившую широкий рукав ее рубахи и пришпилившую ее саму к дереву.

Эльф усмехнулся, опустил лук и неторопливо пошел уже вброд посмотреть поближе на ту, что осмелилась сказать что-то о его ушах. Он промок насквозь, с длинных волос ручейками стекала вода, в сапогах хлюпало, но он ничего этого не замечал, поскольку был слишком зол и заинтересован. А девушка тем временем пыталась вытащить стрелу, бормоча невнятные ругательства и посекундно оглядываясь на приближавшегося неприятеля. Вот уже заскрипел песок под его шагами…

– Яншансинг инсыньятинг, у-у-у… порлог истигболи!!! – От таких слов, достойных вусмерть пьяного наемника-орка, эльф сначала покраснел, а потом хмыкнул. Уж что-что, а ругаться девчонка умела.

– Так-так, и что же это за королеву сквернословия я подстрелил? И что мне с тобой делать, негодница? Отстегать, что ли, лозой, да и отправить обратно в твой хлев?

– Только попробуй прикоснуться ко мне… ты, укк фургат!

От такого эльф даже поперхнулся, но не отступил. Он подошел вплотную к шипящей как камышовая кошка девчонке, легким мановением одной руки выдернул стрелу и, не глядя, точным движением опустил ее за спину, в колчан.

– М-да, стегать тебя, пожалуй, поздновато, а вот целовать – самое время…

Пытаясь вырваться из тонких стальных обручей эльфийского объятия, девушка слишком сильно дернулась, ударилась локтем о дерево и с присвистом втянула воздух сквозь оскаленные зубы – красивые, белые, вот только клычки у нее выдавались чуть больше, чем это положено обычным людям.

– Ого… – протянул эльф, – орчатская порода вылезла? Интересно, кто он был – дед, прадед?

Она уставилась на него глазищами, обычно мягко-серыми, как нильгайская замша, теперь же от злости бледно-голубыми, и промолчала. Эльф не стал развивать тему происхождения обидчицы, взял ее тонкими, сильными пальцами за подбородок…

– Не смей, ты…

Он наклонился, и уже через мгновение забыл обо всем на свете. Ее губы были похожи на лепестки розовых осенних георгин – такие же прохладные, нежно-упругие. Он целовал их, стремительно забывая о том, что это, по правде говоря, не входило в его первоначальные планы – он собирался всего лишь обидно шлепнуть ее пониже спины; а поцелуй затягивал его, искушал, дразнил… Он закрыл глаза, светло-синие и колючие, как мартовское небо, вздохнул, позволил своим губам стать ласковыми и чуть-чуть ослабил объятия. И тут же об этом сильно пожалел.

Ибо извернувшаяся змейкой девчонка весьма чувствительно пнула его коленкой в запрещенное всеми правилами честного боя место, а когда он со согнулся вдвое, толкнула изо всех сил, повалив на траву, подхватила свое бельишко и была такова.

Уже давно стихли ее легкие, торопливые шаги, растревоженные речные птахи снова расселись по местам и завели свои нескончаемые разговоры, все дальше и дальше несла свои воды Быстрица. А эльф все лежал на пологом песчаном берегу и плечи его слегка вздрагивали. Хэлдар, лорд Лотломиэль, вольный лесной страж, лежал на земле весь мокрый и смеялся, смеялся так легко и весело, как будто снова стал беззаботным ребенком.