Дмитрий Морозов - Клык и коготь

Огромная тварь зевнула, показав оранжевую глотку, ряд острых зубов с внушительными клыками – и села на землю прямо под деревьями, устремив внезапно ставшим спокойным, почти сонным взгляд на убегающую жертву.

Спортивный парнишка, почти добравшийся до валунов, внезапно застыл. Тело его замерло на полушаге в положении, исключающем всякую возможность равновесия, рот раскрылся в беззвучном крике – он, медленно взлетев над землёй, принялся дрейфовать в сторону раскрытой кошачьей пасти – и жёлтых, немигающих глаз.

Когда до жертвы осталось не более трёх метров, зверь прыгнул – и принялся терзать неподвижно висящее в воздухе, ещё живое тело, во время этой экзекуции так и не сумевшее издать ни одного звука. Белоснежные клыки тут же покраснели, кровь хлынула во все стороны…

Одна из девушек съежилась под камнями – её стошнило.

Гигантская кошка тут же подняла треугольную голову. Уши, встав торчком, безошибочно уловили источник звука, разглядев движение меж камней; взгляд твари снова стал сонным – а девчушка, замерев на вздохе, медленно взмыла в воздух, уставившись на людей полными ужаса глазами… поплыла прямо к оскаленной, залитой дымящейся кровью пасти…

Макс вскочил и кинулся вниз, с холма – навстречу кровавой бойне внизу. Нет, он не был самоубийцей, и чётко понимал свои шансы – но девушка, которая сейчас смотрела на него широко открытыми глазами, полными слёз – этой девушкой была Настя! Оцепенение, хватившее его при виде висящего в воздухе парня и гигантского хищника, владеющего левитацией, схлынуло – и в душе разгоралась ярость предстоящей схватки. Он не строил иллюзий: нападение с голыми руками – перцовый баллончик, сжатый в ладони, считать явно не стоило, означало немедленную и жуткую смерть. Разум нашептывал совершенно другие действия – пересидеть за камнями, дождавшись, пока гигантская тварь насытиться, тихонько уйти по другому склону холма, первым делом обзаведясь каким-нибудь приличным оружием, и попытаться спасти оставшихся в живых. Но сознание отступило перед первобытной яростью, проснувшейся в нём при виде дикого хищника, расчётливо выбирающего себе кровавую жертву. Подбежать, полоснуть струёй баллончика по глазам, заставив страшную кошку выпустить жертву – и протянуть как можно дольше в схватке с незнакомым монстром, давая Насте возможность вновь укрыться за камнями… Этот план не оставлял ему никаких надежд – зато давал их красивой девушке, учившейся на параллельном курсе и не замечавшей худого, нескладного парня, робко на неё поглядывающего…

Сибиряк издал воинственный крик, привлекая к себе внимание, заставляя противника отвлечься от неспешного подтягивания к себе очередного "лакомого кусочка" – крик, внезапно закончившийся полустоном, полурычанием – кошка мотнула головой, отчего девушка кубарем покатилась по склону и устремила свой взгляд на подбегающего к ней парня. Краем глаза Макс успел увидеть, как безвольно лежит Настя – она явно или потеряла сознание, или была не в силах пошевелиться – когда странная тяжесть навалилось на тело, приковывая к земле, лишая последних сил, помрачая разум. Было трудно пошевелить даже пальцем, подумать о чём-то кроме медленно и лениво приближающихся гигантских клыков, залитых человеческой кровью…

Не осталось ни сил, ни чувств, разум словно заснул, и эмоции притупились, заставляя воспринимать окружающее как сон – лишь только ярость, первобытная ярость зверя, сражающегося за свою стаю, за свою самку, не желала сдаваться, разгораясь где-то в груди парня буйным костерком.

Кошмарная тварь двигалась не спеша, словно танцуя, или исполняя какой-то древний ритуал. А может, просто растягивая удовольствие – заглушив первый голод, она могла себе это позволить. И, встретившись с оранжевыми глазами зверя, Макс понял: она знает о нём, о его нелепом плане, об остальных людях – там, на вершине холма, и не остановиться, пока не уничтожит всех, наслаждаясь страданиями нелепой двуногой добычи. Одного за другим, съедая мозг и запивая свежей кровью…

Чужое знание вошло в разум человека, но не наполнило его ужасом – казалось, предел дрожания от страха был пройден, лопнул под напором ненависти и животной, звериной ярости к наглому врагу, посмевшему играть с ним, как кошка с мышкой – волна бешенства омыла застывшее тело, наливая мышцы и суставы силой, первобытным напором, меняя, переделывая… Всё вокруг стало размытым, мироздание внезапно уменьшилось до размеров точки – и вновь развернулось, но теперь он уже был свободным – и сильным!