Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

В поселении меря же об этом пока и не думали. Одновременно со строительством землянок местные жители занимались и скорбным делом. Обычаи не позволяли меря оставлять на льду тела убитых. Считалось, как объяснил проводник, что не сожженный убитый в виде духа будет жить там, где его настигла смерть, и мстить другим людям, живым, преследуя их. И потому всех, и булгар, и княжеских дружинников вместе с воеводой Жанем притащили на берег, разоблачили, разделили между собой доспехи и оружие, а самих убитых складывали на большие костры, и сжигали. Этим скорбным делом заведовал проводник и переводчик Казце, у которого нашлось немало помощников, в основном, из молодых меря, еще не получивших полномочий мастеров-плотников, и потому не занятых в ночном строительстве. По настоянию того же Казце, кто-то из молодых погорельцев сбегал на лыжах в лес, срубил молодую безлистную по сезону осинку, и вбил кол в спину мертвому воеводе Жаню.

– Слухи ходят, что Жань кровь младенцев пил, чтобы молодым оставаться. А ему же уже за семь десятков, – рассказал сам проводник князю-посаднику, объясняя необходимость странного действа.

Гостомысл удивился не самому действу, а внешнему виду убитого воеводы, лицо которого все еще сохраняло живую свежесть. Внешне он дал бы воеводе Ростова не больше сорока лет, но, только после того, как в тело вбили осиновый кол, лицо резко покрылось множеством морщин, словно естественный возрастной вид приобрело.

Новгородцы были менее суеверны, чем меря. Они сжигали тела только своих погибших, оказывая им почет и уважение. А тела свеев, тех, кого не унесла река в прорубях, оставили на льду Волхова. Снег стает, все равно унесет. По новгородским поверьям, унесет их к родным свейским берегам. И пусть там свейские духи живут, пусть тамошних жителей пугают и изводят, чтобы больше никто не надумал на славянские земли приходить.

Конечно, это тоже было суеверием. Но люди всегда склонны чужие обычаи считать суевериями, а свои воспринимать за правильные. Так человеческое общество всегда, во все века, минувшие и нынешние, устроено.

С телами убитых молодые меря справлялись сами. Проводник Казце, уже облаченный в чуть великоватую ему красиво разукрашенную пластинчатую кольчугу, вместо своей заячьей шапки водрузивший на голову шапку с лисьим хвостом и с металлическим перекрестьем поверху, снятой с какого-то убитого булгарина, опоясавшийся широким поясом, и прицепивший к поясу широкий односторонний кривой меч в ножнах, и оттого сначала плохо узнаваемый, увязался за князем-посадником, как только тот из палатки вышел. Все показывал и объяснял ему. В том числе, и показал место, где будет крепостица стоять. И даже начертил пальцем на снегу чертеж крепостицы с внутренними помещениями-казармами и конюшнями рассчитанными, как он сказал, на пять сотен конных воев. На вопрос Гостомысла, зачем нужна такая большая крепостица, Казце резонно ответил, что, если подступит враг, жители поселения за высокими стенами спрячутся до времени, когда подмога подоспеет. За стенами можно долго отсиживаться, и отстреливаться. Особенно, если есть запас воды и провизии. Но поселенческие меря не случайно выбрали под сооружение крепостицы конкретное место. Они знали, что там под землей речка пробегает, значит, можно внутри крепостицы и пару колодцев вырыть. И погреба для хранения продуктов, когда ближе к подземной воде расположены, лучше хранят летом прохладу, а зимой тепло.

Против такой предусмотрительности Гостомысл возражать не стал. По этому же принципу стоил крепости и крепостицы когда-то сам князь Буривой, если оборонительные сооружения находились вблизи города или поселения. Городов в Бьярмии почти не было, были только поселения. Но возле самого крупного города, который так и назывался – Бьярмия, была построена большая крепость Карела, в которой население города всегда могло найти защиту. Но и у самого города стены были укреплены и защищены на возможность длительной осады. Не зря варяжский князь Войномир долго кружил вокруг города, и искал к нему подступы. Искал, пока сам в плен не попал. По тому же принципу, что Бьярмия с Карелой, строился город Ладога и крепость с таким же названием. Только там крепость находилась, по сути дела, в самом городе, и была чем-то средним между крепостью и кременцом. Но, если бы не выдержали городские стены, в крепости всегда можно было укрыться горожанам. Места хватало на всех.

– Кто план крепости составлял? – только поинтересовался Гостомысл.