Галина Романова - Я, звездный рыцарь, или Выйти замуж за героя

Однако по пути случилась катастрофа – столкновение с метеоритом. Корабль был поврежден, началась срочная эвакуация, женщин и детей запихали в спасательные капсулы и катапультировали. На счастье, поблизости оказалась планета Гудзон, куда три из пяти капсул и приземлились. К несчастью, в необжитый район. Какое-то время уцелевшие при кораблекрушении пытались выживать, но планета оказалась настолько дикой, что почти все погибли. Спастись удалось единицам. Вернее, на них наткнулся отряд геологов, производивших разведку полезных ископаемых. Так Шоррен и оказался поселенцем Гудзона, добровольно стал членом бригады лесозаготовителей, но помнил свое раннее детство на другой планете и, накопив некую сумму, решил отправиться «навестить родные места».

(*В данный период времени вид «человек разумный», он же Homo Sapiens, разделился на два отдельных вида – Homo S. vulgaris и Homo S. cosmicus с шестью подвидами. Прим.авт.)

В историю поверили. Бывший «черный» звездопроходец исчез, как будто и не бывало. Родился «чистый» колонист Шоренн Ганн, и все было хорошо, если бы не старший помощник Ковач. Когда «Стремительный» вернулся на базу, Ковач поднял свои старые связи. Ему удалось невозможное – он сумел найти адрес той колонии, где «доращивался» Шоррен перед тем, как обвинительный приговор вступит в силу. Оказывалось, что беглеца должны были осудить на пятнадцать лет работы на урановых рудниках, и до окончания срока еще оставалось около двух лет. То есть, если бы удалось доказать, что Шоррен-колонист и Шоррен-звездопроходец – одно и то же лицо, то парню пришлось бы все-таки отсидеть эти два года.

Капитан Хват мог бы его защитить, если бы Шоррен был членом экипажа, но тут возникла еще одна проблема – у кандидата не было никакого образования. Он кое-как мог читать и писать, знал три языка и умел прекрасно разбираться в оружии, а также немного умел пилотировать малые суда, но для того, чтобы стать патрульным, этого было не достаточно. Шоррену пришлось отправиться на учебу. Мужчина тридцати лет (для сочинения биографии колониста его возраст пришлось округлить, накинув несколько месяцев) оказался за одной партой с юнцами семнадцати-восемнадцати лет, которые обгоняли его во всем, начиная от количества прочитанных книг и заканчивая умением ориентироваться в окружающем мире.

Учеба должна была продлиться около года, и за весь этот год Гурий Хватов ничем не мог помочь Шоррену. Зато Ковач развернулся вовсю. «Он предатель! – твердил старпом «Стремительного». – У него взгляд предателя. И потом – он сам сознался, что был когда-то «черным». А звездопроходцы бывшими не бывают! Вот увидите, капитан, стоит ему войти в состав экипажа, и он начнет сливать информацию пиратам! И угадайте, кто станет его первой жертвой?»

Гурий верил Шоррену, но без документа об окончании учебы и успешной сдачи экзаменов он не мог взять его под свое покровительство. Бумага оказывалась сильнее. Они с Ковачем трудились на пару, копая в противоположных направлениях и надеясь, что экзамен начнется раньше, чем придет ответ на запрос из колонии. Обоим мешало и помогало то, что «Стремительный» уже через неделю после того, как Шоррен начал учебу, отправился в долгое патрулирование. Следовательно, любые запросы должны будут ждать возвращения экипажа на Вангею.

Ответ пришел.

Шоррен знал об этом – все-таки он учился не на кого-нибудь, а на полицейского – и кое-какие знания успел получить и обзавелся знакомыми. Вернее, кое у кого из его соучеников такие знакомые нашлись, и сегодня днем, в перерыве между занятиями, когда группа шла с лекции на стрельбище, с Шорреном поравнялся один из курсантов, Флегмачек.

– Доволен? – подмигнул он.

– Чем? – Флегмачек редко снисходил до беседы с ним, и Шоррен сразу заподозрил неладное.

– Кончилась скучная писанина, можно поразмяться…

Шоррен пожал плечами, не зная, что сказать.

– Я тебя понимаю, – как ни в чем не бывало, продолжал Флегмачек. – Тебе над бумажками корпеть непривычно. А вот стрелять – это да. Десять попаданий из десяти, из любой позиции, причем сразу в «яблочко». А плазмомет никто быстрее тебя собрать-разобрать не может.

Шоррен кивнул. Что верно, то верно, на боевых занятиях он показывал лучшие результаты, далеко опережая отличников.

– Долго, небось, этому учился? – сокурсник упрямо вызывал Шоррена на разговор.

– Да как сказать, – уклончиво ответил тот, памятуя о «мальчике с окраинной планетки».

– Еще бы! Порой приходится спешить наперегонки со смертью, – усмехнулся Флегмачек. – Убивай, чтобы не убили тебя, так?

Читать дальше