Галина Романова - Я, звездный рыцарь, или Выйти замуж за героя

– И я не знаю. А хотелось бы знать. Присядь.

– Не могу. Я тороплюсь. У меня увольнительная через два часа заканчивается. Я…

– Сядь.

Две жесткие ладони надавили на плечи, вынуждая вернуться на стул.

– Мы тебя ненадолго задержим, – тот, кто предлагал коктейль, настойчиво придвинул к нему выпивку. – Если обознались, доставим с ветерком, куда скажешь. А если нет…Но ты, звездный ветер мне поперек глотки, здорово похож на одного типа…

– Сомневаюсь, – процедил он, сцепив руки на столе.

– А я вот не совсем, – произнес старший. – Хотя, вроде, много лет прошло… Четырнадцать, кажется… Или тринадцать? Позорную Звезду помнишь?

Шоррен не хотел, но вздрогнул. Именно на Позорной Звезде его и взяли… Вспоминать обстоятельства того последнего боя, капитуляции и ареста не хотелось. Тогда он просто испугался – что его предали, бросили, забыли в горячке боя, оставив один на один против солдат.

– Помнишь, – старший испустил вздох. – А вот я не был уверен, что смогу тебя вспомнить… сколько лет прошло…Шоррен… Тебя ведь Шорреном зовут?

Можно было поспорить, прикинуться дурачком и сыграть в возмущенное недоумение: «Вы меня с кем-то путаете!» И, скорее всего, если он будет достаточно убедителен, все встанут на его сторону – камеры наверняка зафиксировали, что вошли они вместе, что эта четверка подсела позже, что он не искал встречи и вообще – это еще надо доказать, вольные перед ними звездопроходцы или «черные», которые на любой развитой планете объявлены вне закона! Мог бы и сначала так и хотел, но… Это проклятое «но», заключавшееся в том, что накануне в курсантскую школу пришел касающийся его документ о том, что никакой он не сирота, сын мирных колонистов, а бывший пират.

– Я не мог ошибиться, – продолжал старший, наваливаясь на стол и так сжимая в багровых от космического загара руках стакан с коктейлем, что ударопрочное стекло грозило вот-вот треснуть. – Ты уже не тот мальчишка, который на лету срезал волоски с брюшка алиерийской моли… Но твои глаза остались те же, и вот эта рыжая шевелюра… не так много найдется людей с таким цветом волос при наличии прочих примет.

Вторым «но» было то, что не только этот звездопроходец узнал знакомое лицо, но и сам он тоже. Время меняет людей, но глубокий космос обладает странным свойством – он как бы консервирует тех, кто много времени проводит среди звезд. И любой звездопроходец знает о существовании так называемого Я-эффекта, когда время на борту корабля и вне его начинает течь в разные стороны и с разной скоростью. Единственной планетой, где Я-эффект не ограничен в пространстве, является Старая Земля, существующая, благодаря частым посещениям ее пришельцами, в своеобразном временном лабиринте.

Шоррен внимательно смотрел на свою пустую кружку из-под пива и отчаянно желал ее в кого-нибудь запустить. Жаль только, что кружка была одна, а целей много.

Тяжелая рука легла на плечо:

– Я чертовски рад встрече с тобой, Малыш Шоррен, Рыжик Шоррен, Лучик Шоррен… – звездопроходец называл имена и прозвища, под которыми парень был известен среди пиратов. – Клянусь кишками Странников*, это здорово, что ты остался жив и на свободе. Каким звездным ветром тебя занесло в эту гавань?

(*Странники – газо-пылевые образования, время от времени попадающиеся на пути космических кораблей. Напоминают шар с тянущимся за ним тонким «хвостом» и огромным полупрозрачным крыловидным парусом. Чаще всего летают поодиночке, но встречаются и группами по двое-трое. Некоторые звездопроходцы считают, что это – внепланетная форма жизни. Питаются, скорее всего, энергией звезд. Больше о них не известно ничего. Прим. авт.)

– Да погоди ты, – остановил его один из молодых, не принимавший участия в разговоре, – что перед ним распинаться? Да тот ли самый этот Как-Бишь-Его-Там-Шоррен?

– Тот, – говоривший ловко схватил парня за запястье, перевернул ладонью вверх. Поперек линий шла тонкая линия разреза. Шрам давно зажил, но в том месте, где он пересекал все эти Линии Жизни, Линии Ума, Линии Сердца и прочую хиромантическую дребедень, остались белесые утолщения, которые легко можно прощупать, проведя по ним пальцем.

– Вот здесь ему распороли руку до самой кости, а он не пикнул, продолжая делать свое дело, как ни в чем не бывало, – пояснил говоривший. – Док хотел залить порез коллоидом, но малыш Шоррен отказался и…

– Не называй меня малышом, – негромко буркнул тот, отводя взгляд. Желание врезать кому-нибудь выросло настолько, что даже смотреть на людей из своего прошлого было невыносимо.