Илья Дюдяев - Алое пламя

Но эти мысли сменили другие, как день сменяет ночь. Он вспомнил блеск лезвия, беспомощность, отчаяние, яростный крик, вырывающийся из всего тела. Дикий ужас проник в разум, как паразит, высасывая стойкость, принося панику. Вермир чувствовал это, но не подавал виду, ощущал, как хочется бежать без оглядки, бежать от ужасных воспоминаний.

Спустя время он понял, что плечо уже не мокрое, а Дора тихо сопит, уткнувшись носиком в грудь. Он накрыл подбородком её голову и, смотря на кусочек небо из окна, шепнул:

– Правда.

Они ещё долго сидели обнявшись. Вермир размышлял, это было похоже на ночь перед тяжелейшим и неизвестным днём, а после он незаметно для себя заснул, а когда проснулся, Доры уже не было. Он лежал на боку, в комнате тихо, но он проснулся и ничего не увидел. Темнота окружила всё, заползла в комнату, как змея заползает в нору к жертве. Лишь маленький кусочек лунного света падает у окна. Вермир почувствовал давящий взгляд, будто вот-вот ударят в спину, и сразу понял, что проснулся именно из-за этого. Глаз привык не сразу, но даже тогда темнота не стала менее густой. Постепенно Вермир различил фигуру.

– А я всё думал, когда ты заметишь, – сказал полный смеха голос.

Вермир медленно, напряжённо сел. Секунды стали долгими, тянущимися, словно дёготь. Чёрная фигура у стены не двинулась, словно это предмет.

– Не пугайся, я пришёл лишь поговорить.

– Сколько времени ты уже здесь? – спросил Вермир, чувствуя, как подмышки активно потеют, хотя внутри всё холодеет.

– Минуты две.

«В окно залез. Я должен был услышать…», – подумал Вермир.

– Никто не замечает, – сказала фигура.

Вермир волосками почувствовал, что этот человек сейчас улыбается до дёсен, а зубы похожи на штыки.

– О чём ты хочешь поговорить? – спросил Вермир, готовый броситься в любую секунду в темноту, на незнакомца.

– О, всего лишь невинно побеседовать, – сказала фигура и изящно отмахнулась кистью. – Видишь ли, случились непредвиденные обстоятельства, и многие не рады этим обстоятельствам. Они привлекают внимание, мешают делам, тратят нервы. Эти обстоятельства – ты.

Вермир стал дышать тише, медленнее, внимательно смотря лишь на фигуру у стены.

– Но не переживай, как уже сказал, я лишь пришёл мило побеседовать.

– Тогда покажись.

Фигура двинулась, сначала резко, а потом плавно-плавно, словно падает перо, вышла на лунный свет. Это оказался очень высокий мужчина, худой, на вид очень хрупкий, словно можно сдуть, как соломинку, с очень бледным лицом, глаза большие, с расширенными зрачками, улыбающийся до дёсен рот огромен, зубы, как Вермир и представил, толстые, острые, как у акулы, весь верхний передний ряд, нижний скрыт губой, но когда он перестал улыбаться, рот сузился до фантастически маленького размера, словно это жирная точка. Вермир не смог определить его возраст, только подумал, что может быть от двадцати, до тридцати пяти.

– Мой внутренний кодекс не позволяет мне сесть без разрешения в чужом доме.

Вермир посмотрел в черные глаза, взгляд получился слегка исподлобья.

– Ах, да, конечно. Присаживайтесь. Стул вон т…

– Я знаю, спасибо.

«А ночью в дом залезать без приглашения кодекс не запрещает…», – подумал Вермир.

Незнакомец прошёлся, взял стул и поставил у окна так, чтобы луна светила в спину, а Вермиру в глаза. Руки худые, похожие на цепи, а кисти наоборот, большие, как гири. Он сел, изящно положил ногу на ногу, а кисти положил друг на друга на коленку. Пальцы длинные, как у музыканта, а ногти чистые, аккуратно подстриженные, розового оттенка.

–Так зачем вы вернулись? – спросил незнакомец.

– Извините, не расслышал вашего имени, – сказал Вермир. Страх потихоньку уходил, хотя ещё оставалось пару капель, но Вермир уже чувствовал себя лучше, сильнее, не как добыча.

Акулья улыбка, лёгкий смех.

– Можете называть меня: Водник.

Вермир кивнул, но это прозвище никогда прежде не слышал.

– Так о чём вы хотите поговорить?

Рот сузился до точки, глаза сверкнули.

– Зачем вы приехали?

– Это мой дом.

– Тогда зачем это начали?

– Начал не я.

Водник слегка наклонился вперёд, но Вермиру показалось, что его лицо приблизилось вплотную.

– Нет, вы. Давайте попробую вам объяснить. Есть такая штука: мыльный пузырь. Прозрачный, походит на шар, но под любым нажатием, даже лёгким прикосновением пальца, он лопается. Или знаете, давайте возьмём лучше муравейник. Ведь вы видели муравейник? Так вот, там целый мир, укрытый от лишних взоров, бегают рабочие, королева рожает, воины бьются. В общем, экосистема. И вы ведь знаете что будет, если пнуть муравейник? Со всей силы, хорошенько так, чтобы, как говорится, башню оторвало. Мыльный пузырь лопнул, муравейник разрушен, муравьи выползли наружу, их тысячи, они бегают, паникуют, ничего не понимают, им страшно, больно, гадко, но они всё равно хотят отремонтировать свой старый, разрушенный муравейник, ибо это их дом. Вы тот фактор, что разрушил муравейник, вы тот палец, что лопнул мыльный пузырь. Ни в коем случае не хочу вас учить, но нельзя давить на устоявшуюся экосистему извне, это лишь несёт вред. Ведь драконы делают то же самое, вторгаются в устоявшуюся экосистему.