Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая

– Да, монсеньор!

Первый полковой балагур, принявший после отъезда Давенпорта его роту, при всей своей живости офицером был толковым и к тому же слегка напоминал Ли не то его самого в первый торский год, не то Рокэ до Винной улицы.

– Костантини до конца рейда поступает к вам. Расскажите ему о наших делах, а завтра после полудня явитесь ко мне.

– Монсеньор, значит ли это, что мы можем выпить?

– Разумеется, у вас два повода на выбор.

– Приход алатов и победа у Хербстхен?

– Я ошибся, у вас три повода.

– К заячьей травле мы готовы!

– Спасибо, капитан.

– Не за что, монсеньор… То есть за что?

– За намек на очевидность. Приятного вечера.

Вспомнил ли в корпусе о дне рождения короля хоть кто-то, кроме Вальдеса? Вряд ли, армия и о дне рождения Фердинанда помнила не слишком, а рождения Франциска Невеликого и Алисы не праздновала из принципа. Отец рассказывал, как накануне высочайших торжеств в Торке у кого-то в роте обязательно умирала бабушка и все дружно начинали скорбеть. Если вдуматься, отнюдь не смешно.

– Томас, – тоже вышедший в синеватые сумерки Стоунволл тотчас остановился и вытянул руки по швам.

– Добрый вечер, господин маршал. Я хотел видеть полковника Рединга.

– Вы его увидите. – С некоторыми традициями надо заканчивать. – Вместе с другими офицерами через, скажем, два часа. Завтра начнем готовится к делу, а сегодня устроим праздник.

– Да, монсеньор. Победа над объединенными дриксенскими бесноватыми несомненно улучшит положение Талига, а подход алатской тяжелой конницы позволяет нам не зависеть от появления Шарли.

Значит, Стоунволл тоже не помнит. Не помнит никто, кроме Ротгера, а «верный подданный» Вейзель погиб. Будь артиллерист жив, он бы прижал памятливого племянника к груди, и правильно бы сделал. Королей, если они вредят королевству, убирать можно, вот чего нельзя, так это забывать о существовании монархов безвредных; это плодит сперва сильвестров, потом – фламинго и наконец – ызаргов.

Спать Ариго больше не тянуло, зато его затопила счастливая лень. Маршал наслаждался глинтвейном, необычной беседой и тем, что его ни о чем не спрашивают. Рудольф при поддержке супруги наседал с государственными делами на Алву, тот беззлобно отмахивался, графиня Савиньяк время от времени подкусывала то одного, то другого, а Людвиг, нужный здесь не более самого Жермона, откровенно дремал – почти бессонная ночь, куда денешься.

– Рокэ, – окликнула графиня Савиньяк, – тебе предстоит новое испытание. Вам не кажется, что его преосвященство напоминает черный линеал?

Либо епископа Доннервальдского не просветили насчет регентских привычек, либо он не внял, полагая, что пастырям светским и духовным пристало обсуждать дела в любое время и в любой компании. Его преосвященство вплыл в гостиную и прямым курсом направился к Алве, он в самом деле походил на многопушечный корабль, как их представлял всю жизнь просидевший в горах Ариго.

– «Императрикс», на первый взгляд, была поманевренней, – Алва с бокалом в руке обернулся к двери. – Он в самом деле вам нравится?

– Да, – быстро сказал Рудольф, – и я настаиваю на том, что преосвященный Тит будет лучшим кардиналом, чем Бонифаций, но сейчас я попрошу его уйти.

– Зачем? – регент приподнял бокал, разглядывая сквозь него то ли епископа, то ли свечи. – Говорить с ним все равно надо, а отложенная неприятность – это две неприятности. Арлетта, не покидайте меня, а то он займет ваше место.

– Когда мне интересно, – откликнулась графиня, – я не ухожу. Ты будешь вежлив?

– Я попробую, – пообещал Ворон.

– Рокэ, – Ноймаринен при своих субординацию не изображал никогда, – его преосвященство хочет с тобой поговорить о положении олларианской церкви.

– Господин регент, – у святого отца хватило мозгов обойтись без благословений, – наша церковь, как и наша держава, переживает не лучшие времена. Было совершено немало промахов и ошибок, их надо исправлять, но еще важнее не совершать ошибок в будущем. Я осознаю степень вашей занятости и поэтому изложил свои соображения на бумаге. Мне говорили, что вы не жалуете принятый в нашей среде витиеватый стиль, поэтому за образец были взяты военные рапорты. Вас я прошу лишь об одном – прочитайте.

– Зачем? – Рокэ допил вино и теперь смотрел на епископа. – Я охотно верю, что вы верите, что будете лучшим кардиналом. Возможно, это так и есть, но карте место, к тому же я не для того способствовал браку его высокопреосвященства и Матильды Алатской.