Роман Куликов - Слав 8. Эпилог

И везде, где установлены эти реактивные комплексы, враг уже, считай, повержен. Потому что менее чем через пять часов в небо поднимутся стратегические и фронтовые бомбардировщики. А ещё через два часа откроются пусковые шахты, из которых, грозно рыча, вверх взметнутся ракеты. Но к тому времени на всех мало – мальски опасных направлениях вдоль границ Арии уже будут развёрнуты наземные войска. И, как только ракеты нанесут сокрушительный удар, как только бомбардировщики испепелят всё, что окажется у них под крыльями, всепоглощающим ковром огня, вперёд двинутся танки, мотопехота. А сверху их будут прикрывать штурмовики и вертолёты.

Аруюс, терпеливо выслушав доклады о том, что на всех направлениях развёртывание войск идёт строго по плану, нервно выдохнул.

––

Вектон поднялся с кресла и, слегка пошатываясь, подошёл к телевизору. Ему пришлось это сделать, поскольку он уже несколько лет им не пользовался, поэтому аппарат давным – давно отключили от питания.

Что-то недовольно бормоча под нос, маршал принялся искать «вилку». Как ни странно, это ему удалось далеко не сразу. Только сообразив, что будет намного проще, если «идти по следу провода», Вектон, пьяно ухмыльнувшись, принялся искать уже его. Но и провод он нашёл только спустя примерно десять секунд. Снова ухмыльнувшись, Вектон потянул его к себе. И едва не уронил телевизор на пол, поскольку маршала ощутимо качнуло в сторону. Вместо того чтобы выпустить провод из руки, Вектон ещё крепче сжал пальцы. К счастью, маршал вовремя нашёл точку равновесия. Потому что телевизор к этому моменту успел соскользнуть с полки почти на половину.

Ещё раз усмехнувшись пьяной улыбкой, Вектон вернул аппарат на место. Впрочем, сделал он это настолько неловко, что телевизор оказался ощутимо повёрнут экраном влево. Но на это маршал уже не обратил никакого внимания. Он просто сделал, наконец-то, то, ради чего и покинул удобное кресло. А именно – воткнул вилку в розетку.

После этого Вектон на какое-то время замер на месте. Только вспомнив, что надо нажать ещё и на кнопку питания, маршал принялся искать пульт. На это у него ушло ещё несколько минут. Наконец, успев переворошить содержимое нескольких ящиков, Вектон вдавил красную кнопку на пульте.

Как только маршал убедился, что аппарат заработал, он, вновь усмехнувшись, вернулся к креслу. Опустившись на удобную подушку, Вектон потянулся к стакану. Но, приблизив посуду к губам, грязно выругался. Когда же маршал посмотрел на бутылку, то его лицо выразило острое разочарование. Вектону снова пришлось покинуть кресло, чтобы взять новую бутылку со спиртным.

Когда маршал опять оказался в кресле, телевизор уже вовсю вещал. На разные голоса аппарат рассказывал о начале учений, которые, якобы, необходимо провести исключительно ради обеспечения безопасности Союза Объединённых Государств. «Опытные эксперты» с серьёзными, озабоченными лицами рассказывали о том, что «эта агрессивная Ария не понимает доброго отношения», что «эта проклятая страна стоит на пути прогресса и объединения всего человечества в единое всемирное общество»…

Вектон, грязно выругавшись, переключил канал. Всё это он уже не раз слышал. А многое – сам же и придумал. Развёртывание агрессивной пропаганды стало одним из основных пунктов разработанного им плана. Только так, указав гражданам на страшного врага, можно было начать операцию по захвату Арии.

Пролистав несколько каналов, Вектон остановился на одном из них. Пресс – конференция. Вектону всегда нравится смотреть на это шоу. Особенно маршал полюбил его с тех пор, как на место пресс–секретаря назначили эту рыжую. Как там её имя? Вектон выпил уже столько, что не сразу вспомнил имя пресс–секретаря. А вспомнив, тут же переключил внимание на происходящее на экране.

Наконец-то разрешили задать вопрос Поррису Тавлу. Именно необъявленный поединок этого журналиста и пресс–секретаря неизменно приносил радость Вектону. Он даже испытывал уважение к Поррису за его непреклонность. Журналисту каждый раз удавалось загонять пресс–секретаря в тупик теми вопросами, которые он ей задавал. Вектон даже иногда представлял, а что бы он ответил на все эти вопросы, доведись ему быть на её месте. И каждый раз убеждался, что его ответы не особенно отличались бы от того, что говорила эта рыжеволосая дегенератка. Разве что в ответах Вектона было бы больше логики и меньше откровенного передёргивания фактов. И от понимания этого уважение маршала к журналисту ещё больше росло.