Игорь Осипов - Некромант. Новелла о непутёвой ученице

Я обернулся. И в самом деле, к нам шёл пожилой мужчина, сопровождаемый массивным телохранителем, который поглядывал по сторонам, положив ладонь на эфес клинка, и рабом-писарем.

Мужчина в белой официальной тоге, прошитой золотыми нитями по краю, ещё не впал в старческую немощь, а седой волос придавал больше мудрости во внешнем виде.

– Господин О́рса, – сильным с лёгкой хрипотцой голосом произнёс он, вытянув руки для приветствия.

Я сделал шаг к нему, немного наклонившись, дабы подставить плечи под сухие ладони. Ох уж эти политики, всегда стараются делать всё по ритуалам, даже если самих ритуалов в миру́ почти не встретишь.

– Рад вас видеть, господин сенатор, – произнёс я, дождавшись, когда жилистые, но сильные пальцы сначала сожмутся на моих плечах, а потом отпустят их.

Так раньше старшие приветствовали младших.

– А это, полагаю, твоя племянница Мираэль, – продолжил сенатор, не столько спрашивая, сколько произнося своё утверждение вслух.

Старик снова поднял руки и опустил их на плечи девушки, пробежавшись глазами по её лицу.

– Здравия вам и успехов во всех начинаниях, – тихо ответила Мира, склонив голову, как того требовали приличия.

Но я при этом едва сдержал улыбку, когда старик как бы невзначай нырнул взглядом в открывшийся зазор в лёгоньком платьице. Что говорится, и этот старый кобель туда же.

– Корабль отправится в плавание только с рассветом, поэтому приглашаю вас отобедать со мной, – продолжил сенатор.

– Мне бы не хотелось тратить время, – ответил я. – Нам нужно купить учебные принадлежности.

– Как интересно, – протянул старик, – позвольте вас сопроводить. Всегда было любопытно, как учатся некроманты.

Я снова едва сдержал улыбку. Это старый хрыч прекрасно знает, как мы обучаемся. И он даже не спросил, кто и чему будет учиться. Ему, разумеется, всё своевременно донесли. Но посылать его в дальнее странствие неприличного толку будет слишком грубо, всё же не торговец рыбой, и поэтому придётся смириться. Благо торговые ряды тут же, рядом с портом. Удобно, когда рынок большой и один.

Я поклонился и подал руку племяннице.

– Дядя Ир, что брать-то будем? – полушёпотом спросила девица, оглянувшись на сенатора.

Она тоже была от него не в восторге.

– Увидишь, – улыбнулся я, направившись к рынку.

Иногда специально приходилось себя одёргивать, чтоб пожилой политик успевал за нами.

Рынок был близко и дошли до него быстро, окунувшись в новые голоса, новые запахи и новые образы. На нас не обращали внимания, а вот сенатору торговцы кланялись. Но скорее не ему самому, а большому золотому медальону, изображающему резную колонну, убранную лавровым венком.

Мы шли. Мира глядела по сторонам, стараясь угадать, что из всего этого может пригодиться в учёбе. Чтоб срезать путь, я направился к фруктовым рядам. По пути взял с лотка какого-то торговца большое яблоко, кинув девушке.

– Я не голодна, – буркнула племяшка, с подозрением глядя на фрукт.

– Ты яблоки не любишь?

– Люблю, но не хочу.

– Зря, – зловеще протянул я. – Первое время тебя при слове «мясо» тошнить будет.

– Не будет. Я мяса, что ли, не видела?

– Ну, в несвежей человечине точно не ковырялась.

– Фу, – скривилась Мира.

– Я о том же.

Одни ряды кончились и начались другие, а вскоре мы вынырнули на небольшую площадь, где шли торги живым товаром. Мужчины в набедренных повязках и обнажённые девы, связанные для приличия белыми верёвками.

В какой-то момент Мира встала, уставившись на высокого широкоплечего брюнета, который при виде её подмигнул и согнул в локте руку, поиграв тугими мышцами.

– А что, он не сбежит? – спросила Мира, когда мы продолжили путь.

Она несколько раз обернулась на ходу, разглядывая загорелого парня.

– Кто? Этот? Да он сам себя продаёт.

– Это как?

– Мира, я тебе удивляюсь, то ты кичишься, что тебя голым мужиком не удивишь, то слюни на этого атлета роняешь.

– Ничего я не роняю, – ответила племянница, протерев на всякий случай ладонью губы.

– К вечеру выползут на свет состоятельные матроны. И его купят.

– Зачем?

– Да потому что это бездельник. Город не бедный, состоятельных горожанок хватает, а уж тех, кто с удовольствием ляжет под него, тем более.

– Но продаваться-то зачем?

– Из-за правовых особенностей. Раб на наследство права не имеет. И алименты госпоже, если что, не платит.

Мы прошли мимо нескольких обнажённых барышень, возле которых уже я ненадолго замер.