Дмитрий Сон - Мега шабаш

Торговец чужими письмами знал Илью уже очень много лет. Хорошо он знал и то, что тот будет, как всегда, долго-долго перебирать его потёртые старые книги с лёгким запахом плесени, а потом всё кинет. Возьмёт охапку писем наугад и, не смотря на них, протянет своё:

– Беру их все.

– Что-то в прошлый раз попалось интересненькое? – с довольно похабной ухмылкой спросил продавец.

Илья, зная, что именно продавец подразумевает под словом «интересненькое», немного замялся. Как, впрочем, и всегда. По правде сказать, в прошлый раз – да, было. И причём в самых ярких красках, подробностях, и расписано всё было необычайно красивым литературным языком. Тут ведь как: если запечатанное письмо неизвестного содержания стоило евро, то «интересненькое» письмо продавец принял бы обратно начиная от десяти. Продавал же от двадцати, и в наличии таких писем никогда и не было почти. Их тут же разбирали с руками и ногами. Илья даже думал: «А не начать ли мне самому всякое такое писать и делать деньги, не выходя из дома?» – но отсутствие какого-либо сексуального опыта ставило его в некий творческий тупик. Поэтому он сам такие письма только собирал и перечитывал. Иногда.

– Нет. Возможно, да. Но я не продаю, – нахмурившись, буркнул себе под нос Илья, не глядя продавцу в глаза.

– Аха-ха, да я знаю, что ты со своей коллекцией ни за какие денюжки не расстанешься. Предложи я хоть тысячу, хоть две! – громко выкрикивая каждое слово, мужчина вырвал из рук Ильи пачку писем. – Итак, что тут у нас? Раз, два, три… Ага, угу, ну, это нет, тут тоже вряд ли будет что-то интересненькое. И тут, и тут. Да, да-а-а… Ну… за всё я хочу семь евросов и яблоко.

– Какие семь? – возмутился Илья.

– А-а-а… Одно письмишко, письмецо неподписанное. Вон, посмотри, старое, грязное. Тыща лет, не меньше, зуб даю!

– У тебя нет зубов, что ты рассказываешь, старый пень!

– Аха-ха… Не-е-ет, прыщавый, е-е-есть, смотри! – мужчина открыл широко рот и во всеувидение показал всему базару свои немногочисленные гнилые зубы.

– Нет, ну зачем?! – Илья тут же отвернулся и закрыл глаза руками. – Что ты творишь? Я теперь не смогу уснуть. Никогда, понимаешь?

– Понимаю, но видел бы ты свою рожу. Моя улыбка тебе бы показалась как у королевы Юльки-шпульки, короткой юбчульки!

– Тебя за такие слова могут на год сослать родину окучивать, – вжав голову в плечи, прошептал Илья и по-шпионски огляделся по сторонам.

– Ай, – отмахнулся продавец, – у меня там вся родня. Ну, ты это письмишко без марки брать будешь или нет? Без него будет, ммм… три евроса.

Илья залез рукой в карман и, достав все деньги, рассыпал их на ладони. Было девять беленьких монет. Конечно, сэкономить хотелось ему больше, но перед неподписанными письмами без марок всегда было трудно устоять, так как в них всегда всё было самое интересненькое или не было ничего совсем.

– Эх, – тяжело вздохнув, Илья, с хлопком отсчитав, поставил семь блестящих монеток на сильно заношенную обложку книги «Умирающий лебедь».

– Но-но, не порти реквизит, а то придётся платить, – мужчина быстро поднял деньги вместе с самой книгой и смёл монетки в широкий карман на животе его фартука. – Ну вот, смотри, поцарапал! И кому я теперь её продам?

– Да не тыкай ты ею мне в лицо, отвали! Ничего я с ней не сделал, она уже такой была.

– А-а-а… Такой, да не такой! – цыкнул продавец. – Но да ладно, так как ты мой постоянный клиент, я, милостивый государь, смилуюсь и за два яблока шумиху подымать не буду.

Илья сморщился и про себя выругался, но до другого подобного места нужно было идти целый лишний час. Так что решил, что лучше отдать ему эти два яблока, и пусть катится ко всем чертям.

– На, подавись, – положил два яблока Илья, в этот раз не на книги, а на деревянную поверхность самой лавки.

– Семь евро и одно яблоко за письма, – напомнил продавец. – И два за порчу имущества.

От злости Илья даже скрипнул зубами, а от натуги он почувствовал, как один из его прыщей лопнул на подбородке. Но, больше не говоря ни слова, просто добавил ещё одно яблоко, развернулся и пошёл домой.

2

Квартирка у Ильи была большой и просторной, на шесть комнат, где до недавних пор ещё жила целая куча народа: родители, братья и сёстры, а также бабушки и дедушки обоих родителей. Но когда в городе стало жить совершенно невозможно, так как горожане стали проводить больше времени на государственных полях, чем в своих собственных квартирах, его семья уехала далеко на край за пределы государства, построила там домик и стала возделывать землю.