Дмитрий Сон - Мега шабаш

Людей было очень мало. В столице в шесть утра уже образовывались первые пробки, а тут только немногие, по всей видимости, недавно только-только проснулись. Одни лениво делали утреннюю зарядку, другие не спеша направлялись по своим делам, волоча ноги, опустив свои головы вниз. Зато собаки – ранние пташки – уже вовсю надрывали свои глотки.

Это было ужасно. Собак Илья не любил, можно сказать, даже ненавидел. Вечно они лают и шумят, рычат и воют. Днём и ночью, в снег и дождь. Всегда их слышно, и мимо этих животных Илье идти было страшно, даже если добрые хозяева держали собак на цепи. Всегда был шанс, что цепь порвётся и эта тварь накинется и растерзает его в клочья.

Тут же эти животные жили чуть ли не у каждого дома. А ещё местные всегда делали акцент на безопасности и низкой преступности своего города.

– Мы даже двери не закрываем в своих домах, когда уходим! – говорили они.

Илье не понадобилось много времени, чтобы понять почему. Во-первых, идти им в этой глуши было некуда. А во-вторых, какой ненормальный пойдет в дом, если дверь преграждает чумная собака чуть ли не с тебя ростом?

Вскоре и люди начали выбегать из своих цветных домиков в поле и громко между собой перекрикиваться.

– Что случилось?

– Пожар?

– Где пожар?!

– Господи, что за безумие. Фу, Бобик, фу, а ну, кому говорят, фу!

– Ничего не пойму.

Тут совершенно внезапно две огромные псины выскочили из-за угла, и если бы не толстые бычьи цепи на их шеях, то они бы уж точно добрались до Ильи, который от испуга отпрыгнул в сторону и, поскользнувшись на грязи, упал на землю.

– Чёртовы псины! – выругался Илья, подымаясь на ноги.

А те самые два чёрных пса с пеной у рта продолжали на него лаять, да так яростно, что, казалось, их выпученные глаза сейчас лопнут. Они кружили, лаяли и, отбегая назад, снова и снова бросались в сторону Ильи.

– Эй, парень, а ты откуда? Где ты живёшь? Ты же не здешний? – то был мужик в годах с обвисшим фермерским брюхом и в штанах на подтяжках.

Илья решил ему не отвечать. Отвернулся и с важностью столичного пижона с высоко задранной головой направился в центр Ульянова.

Теперь Илья стал всё чаще слышать сквозь лай собак вопросы крестьян: кто он, что он тут делает, кто его видел раньше и откуда он пришёл.

Илья был уверен, что ему нечего волноваться. Однако захлёбывающийся лай собак его очень сильно сбивал с толку, и хотелось уже убраться с полей как можно скорее. Ещё и эти местные увязались за ним вслед. Будто бы в шесть утра другим заняться нечем. И эта куча, шепчущая за его спиной о нём, росла до самых символических ворот деревенского города.

– Это он.

– Вот он!

Илья резко обернулся, и местные тут же притихли и отвели от него свои глаза. Но как только он снова от них отвернулся, услышал людской осуждающий гам.

– Не так быстро, парень, – двое солдат из городской стражи преградили ему путь. – Ты откуда взялся такой и куда направляешься?

Вопросы стражи Илью удивили, а ещё больше удивляла сама эта ситуация. «Чего они до меня докопались?» Но с людьми из стражи лучше было не вступать в разногласия, и Илья любезно заговорил:

– Здрасти. Я из леса, а иду в город, – тут Илья, слегка почесав затылок, призадумался над своей содержательной историей. Подумал, что нужно добавить ещё что-то. Но в этот момент другой служащий с необычайной скоростью и мастерством скинул с плеча мушкет и с огромной силой ударил Илью в живот.

– Оу-у… Ухх… – послышались голоса пчеловодов.

А Илья хотел бы что-то сказать, но в этот момент, сломленный пополам, он лежал на утоптанной земле и, широко открыв рот, пытался хоть как-то вздохнуть.

– Что встали? В камеру его, – скомандовал тот, который его ударил. Но как он выглядел, Илья не видел. Он мог разглядеть лишь его вычищенные до блеска чёрные сапоги.

Рядом добавилось ещё четыре пары таких же чёрных сапог, но уже грязных и запылённых. Те четверо с непринуждённой лёгкостью подняли Илью с земли и потащили в город.

– Что это за хрен такой?

– Узнаем.

– Говорит, из леса пришёл.

– Откуда из леса?

– Узнаем, – и тот, кому принадлежали эти слова, больно ударил Илью костяшками кулака по затылку.

Илья аж взвыл от боли. Но каждый раз, как он издавал звуки, его били и били в одно и то же место по голове. Так что уже на пятый раз – и самый болючий – Илья проглотил боль и оставил её в себе.

– Умница. Быстро учишься, – посмеялся тот, что его постоянно колотил по голове. – Ну, ничего, посмотрим, как ты запоёшь на допросе, – за этими словами последовал ещё один удар, от которого у Ильи чуть глаза от боли не выпали из глазниц и не покатились по красным ступенькам из кирпича вниз скорее его самого.