Илья Небрежнев - Сказания Трофоры

Единственным утешением в этом хаосе и одиночестве стала для меня Роксана. Со временем мы с ней сдружились, она была не сильно старше меня, и по началу, когда мы виделись впервые, проходила тут стажировку от своего института, а после устроилась сюда на работу медсестрой, и теперь во всю трудилась на благо лечебницы. Будучи большим фанатом всяческих компьютерных игр, она затянула в этот мир и меня, сперва простыми рассказами, а после и наглядной демонстрацией, притаскивая на работу свой излюбленный игровой ноутбук. Интернета в лечебнице не было, здание экранировало практически любые волны, скорее всего, для снижения помех для всяческих приборов, обеспечивающих исследование и наблюдение, так что мне приходилось играть только в одиночные игры, однако и это весьма и весьма неплохо избавляло меня от скуки. В играх я проводил неимоверно много времени. Это стало моим любимым занятием после фехтования. Несмотря на то, что мой дед относился к технологиям а тем более подобным развлечениям весьма скептически, я всегда питал к ним какой-то пассивный интерес, но, когда он ещё был жив, предпочитал интересу практику с мечом и фехтование. Тут же, за неимением вышеуказанного развлечения, успешно получил доступ ко множеству удивительных миров, вместе с Роксаной следил за новостями в мире игр, радовался новинкам и анонсам и очень жалел о том, что так и не смог убедить своего деда в том, что игры – вполне себе адекватное и безвредное развлечение. За весьма короткий срок я успел опробовать на себе множество ролей, был храбрым морским волком, членом отряда американских спецслужб, рыцарем на белом и не только белом коне, разбойником в рваных одеждах, истребителем чудовищ, детективом и много кем ещё. Я ни за что бы не подумал, что навыки, приобретённые мною на просторах множества этих миров могут пригодиться мне во вполне себе реальной жизни.

Относительно недавно мне случилось видеть странный сон. Я открыл глаза, но увидел вокруг лишь бескрайнюю белизну, и ничего больше. Сперва мне не удавалось понять даже моего положения в пространстве, настолько были притуплены мои чувства. Оказалось, что я лежу. Кое-как мне удалось сесть и осмотреться, но вокруг всё было настолько одинаково, что я терялся, блуждал на бескрайней белой равнине. Вскоре ощущение опоры помогло мне понять, где верх, а где низ, но это ни капли меня не утешило. Я оглядывался, судорожно пытаясь понять, что происходит и куда мне следует двигаться. Радость от сна, которые приходили в мою едва здоровую голову отнюдь не часто, превратилась в скуку. Мне захотелось выбраться из него, проснуться и попытаться увидеть новый. Я поспешно ущипнул себя за руку, с силой, впиваясь в кожу ногтями, но тут же громко вскрикнул, почувствовав боль. Всё остановилось. Жгучая волна от двух глубоких вмятин, оставленных ногтями на предплечье, растеклась по руке и стихла, но я так и остался стоять, разинув рот и смотря на свою руку так, будто вижу её впервые в жизни. Сердце застучало. За годы в клинике многочисленные посещения психиатров и психологов вышколили меня, приучили сохранять спокойствие и держать эмоции под контролем, чтобы я мог контактировать с внешним миром и людьми до тех пор, пока меня полностью не излечат. Я не сразу поддался панике. Не сразу, но всё таки поддался. Глубокий мыслительный процесс, протекавший в моей голове, последовательно привёл меня к тому, что я нахожусь в неизвестном мне месте, неизвестно как долго, непонятно кем и с какой целью сюда принесённый, голый, в одном исподнем. В слепой надежде я хотел было ущипнуть себя ещё раз, уже сильнее, и, на этот раз готовый к боли, стиснул кожу пальцами сильнее. Болезненный жар охватил место, которое я яростно сжимал меж ногтей. Казалось, ещё усилие, и я пробью её насквозь, хлынет кровь.

– Это не сон, – послышалось откуда-то сверху. Или слева, или ещё откуда. Голос эхом отталкивался отовсюду и уходил во все стороны, хотя, казалось бы, отталкиваться ему не от чего.

Я ударил босой ногой в землю под собой, рассчитывая на то, что пространство вокруг – это всего лишь обман зрения, что я стою среди каких-то тряпок, подушек или зеркал, но звук, который раздался от соприкосновения ноги и опоры, на которой я стоял… Могу поклясться, я никогда прежде его не слышал.

– Где я?! – крикнул я в пустоту дрожащим от страха и нарастающей паники голосом. Я старался успокоить себя глубокими вдохами и тщетными надеждами, но ситуация, в которой я оказался, никоим образом не располагала к спокойствию.