Татьяна Абиссин - Последний. Эликсир жизни

Но он понимал, что сейчас не время для выяснения отношений. К тому же, Маус ничего не делал только ради себя. Для того, чтобы он отправился в это гиблое место, точно есть веская причина.

«Неужели, Маус снова рискует собой, из-за меня и моего прошлого?»

– Рой, – позвал его тихий голос, – есть один выход.

Рой опустился на землю рядом с напарником. Конечно, Клодар умный, знает кучу всего, он придумает, как их спасти. Но то, что он услышал, повергло охотника в шок.

– У големов нет глаз или других органов чувств, он определяют живых по запаху крови. Особенно, если те ранены. Пока я здесь, они не сдвинутся с места. К тому же, ночью их чутье слабеет. Через пару часов, когда совсем стемнеет, ты сможешь уйти.

Рой с силой ткнул его в бок, едва не задев раненую руку.

– Думай, что говоришь! Как тебе такое в голову пришло!

– Я уже все решил, – не глядя на него, произнес Маус, – хотя бы один из нас должен выжить. И это – ты, Рой. Последний человек. Ты нужен Данель, нужен Веталии. Если выбирать между тобой и никому не известным оборотнем…

– Заткнись!!

Вопль Роя разрезал мертвую тишину развалин. Сухие стебли, осторожно подбиравшиеся к охотникам, отпрянули в разные стороны. Даже песчаники недовольно зашевелились и, на всякий случай, отползли подальше от камней Рагдалены.

– Я тебя не брошу, – уже спокойнее заявил Рой, скрестив руки на груди.

– Тогда Данель никогда не очнется. В этом ящичке, – Маус кивнул в сторону находки, – есть записи о том, как её вернуть. Подумай хорошенько, Рой. Лучше одна обдуманная жертва, чем три бессмысленные.

– С математикой у тебя все гладко, – уголок рта Роя нервно подергивался, – но мы сейчас не в школе. Я не стану выбирать между тобой и Данель, не надейся. И не надо петь про мою якобы ответственность за судьбу Веталии. Пусть об этом у Базила голова болит. Он же у нас регент.

Рой демонстративно повернулся к напарнику спиной. Повисло молчание, нарушаемое только шорохом травы под ногами Роя. Молодой охотник пересек небольшую площадку, ограниченную камнями, посмотрел в сторону пустоши, где их терпеливо дожидались песчаники.

«Думай! – приказал он себе. – Должен быть другой выход! Должен!»

Никаких идей в голову не приходило. Слова Мауса каленым железом прожигали душу. Неужели нет иного решения, кроме предательства, или мучительной смерти от голода и жажды? И Данель никогда не проснется? Он же обещал спасти её…

Маус пошевелился и застонал, потревожив раненую руку:

– Уходи, Рой. Пожалуйста. Вспомни, ты обещал выполнять мои приказы во время миссий.

– Кроме приказа бросить тебя умирать, в одиночестве, от голода и жажды…

Жажда… Хочется пить… Вода…

– Маус! Зачем ты искал воду? Ты говорил о ней несколько раз…

Старший охотник немного помедлил с ответом:

– Вряд ли нам это поможет. Вода – это стихия Рагдалены. Когда я изучал свитки, посвященные Серым землям, мне часто встречалась фраза: «в минуту опасности вспомни о воде», – он горько усмехнулся, – но, как видишь, никакой жидкости здесь нет. Хотя…

Взгляд Мауса остановился на валявшемся в пыли ящичке. Подцепив пальцем изящный замочек, охотник оторвал его вместе с дужкой, и открыл крышку.

Рой затаил дыхание. Ему отчего-то казалось, что стоит Маусу открыть ящичек Морской девы, как с неба хлынут потоки воды. Но ничего особенного не произошло. Внутри, как и говорил Клодар, оказались перевязанные бечевкой свитки.

– Неужели, только старые записи? – в голосе Роя прозвучало разочарование.

– Не совсем, – Маус повертел в руках длинную серебряную цепочку, потемневшую от времени. На ней покачивался овальный, сине-зеленый камень.

– Синий и зеленый – цвета Рагдалены, – вполголоса пояснил Маус. – Красивая вещица, и стоит огромных денег.

– Замечательно, – хмыкнул Рой, – всегда мечтал умереть богатым.

– Не в этот раз. Придется еще поработать за гроши, Рой.

Маус поднялся, раскрутил цепочку над головой – камень засветился изнутри, бросая синие блики на его лицо – и с силой швырнул артефакт в сторону песчаников.

– Во имя Рагдалены! – хрипло прокричал он.

Не успел камень коснуться песка, как с неба упали первые холодные капли, спустя мгновение превратившиеся в настоящий ливень. Рой мгновенно промок до нитки. Струи стекали по лицу, проникали под толстую куртку. В сапогах противно захлюпало. Но никогда прежде Рой так не радовался дождю. Прямо на его глазах расплывались и оседали фигуры песчаников, превращаясь в ровную землю.