Вячеслав Лешков - Точка столкновения

Ребята вошли в самый настоящий лес, за кованой оградой раскинувшийся в глубине города. Будто пытаясь что-то компенсировать, агонизируя в постоянном противостоянии с чем-то, магия в этом мире по неустановленным причинам не могла оставить здешнюю флору в покое, постоянно преображая и видоизменяя ее. Разумеется, волшебные деревья и растения, представленные новыми уникальными видами это неотъемлемый элемент любого пронизанного этой силой мира, но в данном случае имела место самая настоящая волшебная аномалия, глобально приводящая к возникновению растительных мутантов на основе естественных представителей флоры. Растительных мутантов видоизменяемых зачастую по нескольку раз на протяжении длинных жизней. Ботаника как наука в таких реалиях была бессмысленна, ограничиваясь лишь описанием первообразов и основных линий мутации, а леса особенно в глубине своей пышностью и разнообразием форм могли превзойти любую даже самую смелую фантазию.

Каменную дорожку, по которой войдя в парк шагали ребята, зажимали дебри великанской черемухи, источая цветущий свой весенний аромат на украсившихся молодой листвой ветвях уже во всю распустившейся нежно розовыми самыми настоящими цветами. От дорожки в стороны меж тенистых дебрей уходили многочисленные манящие тропинки. Пришедшие сюда в сегодняшнюю жару горожане расположились на траве лужаек, укрывшись в тени деревьев, читая книги, устраивая пикники или пока непонятно для Роина застыв, с закрытыми глазами, будто мертвые просто лежали на спинах целыми группами. В нескольких здешних правильных форм прудах купание было запрещено, но посидеть у берега глядя на воду, на плавающих в ней откормленных парчовых карпов, поплавать на челне наслаждаясь какой-то понятной только артэонам тишиной можно было сколько угодно. По краю миновав здешний обширный обжигаемый солнцем партер, где-то по ту сторону которого над высотными хвойными верхушками возвышалось еще метров на тридцать колесо обозрения; сойдя с дорожки, по тропинке в душистой тени зарослей выйдя на волейбольную площадку, пустующую в нынешней жаре, пройдя еще немного ребята, наконец, вышли на сокрытую окружением первообразных берез лужайку, в противоположном краю которой на пляжном покрывальце лежали еще три участника новой компании Роина.

– Зайки! – выйдя из-за деревьев, аккуратно чтобы не напугать произнесла Кристина.

Первой всполошившись, резво подскочила читавшая книжку синеглазая красавица. Яркая блондинка и какой-то парень неряшливого вида, бездвижно лежавшие на спинах с закрытыми глазами будто медитируя, пробужденные словами всполошившейся красавицы поправляя на себе одежду, неторопливо поднялись следом. Увидев Роина, от неестественности искусственного знакомства смущенно улыбаясь, они застыли, ожидая скрипучей неудобной для всех процедуры представления.

– Роин знакомься это Селина или говоря проще – Фиалка. Раньше она носила фиалковые волосы, довольно долго, за что и заслужила второе имя. Несмотря ни на что она всегда наш Цветочек, – обласкивающим тоном первой Кристина представила самую миниатюрную в компании синеглазую красавицу, в одиночестве оказавшуюся на первом плане, будто выставленную вперед двумя еще не представленными друзьями, в обнимку скрывшимися за ее спиной. Облегающее вискозное платье-майка до колен в светло-синюю собой несущую легкость летнего бриза диагональную полоску на белом фоне. Легкие сандалии, на белой ровной подошве, прозрачными ремешками почти незримо сжимают ступни. Глянцевитая вобравшая в себя любовь и ласку оливковая кожа, на открытых плечах буквально сияет нежностью. Длиной до середины предплечья в основе иссиня-черные ровные волосы на макушке вдоль пробора и узором лепестков спускающихся вниз по длине опылены темным ультрамарином. Не оставляющая шансов прелестная милейшая мордашка, чуть подрумяненная солнцем, не отягощенная излишним макияжем. Аккуратный идеально вписывающийся в общую красоту округлых черт носик, окрашенные в неоново-розовый поблескивающий цвет четко очерченные гармоничные губы чуть поджаты в уголках, будто в стеснительной улыбке. Глаза невозможного для человека глубокого синего оттенка, что-то внеземное, в природе сравнимое лишь с насыщенным цветом дневного неба меж прорезей белых облаков строго над головой. Сквозь завесу нависшего теплого воздуха прорываются отголоски ауры ее благоухания. На первом плане это веселый яркий апельсиновый оттенок, перетекающий в тяжелый мятный обдающий холодом и свежестью зимнего ветра аромат. Изучивший нового друга на безопасном расстоянии смеющийся полный детской наивности и тепла взгляд в близости замер стеснительно опущенный в землю.