Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда - Тень дракона

Голова сделал незаметный знак замершим у двери слугам, и один из них тихонько скользнул за дверь. Через пару минут по дороге, ведущей к замку «Светлый яр», на скалу над бухтой, верхом на неоседланной лошади уже мчался парнишка, изо всех сил наподдавая своему скакуну пятками – сообщить управляющему о высоких гостях и приготовить хоть как-то замок к их прибытию.

– Что ж вы сразу-то не сказали… Радость-то какая, все считают парнишку погибшим. – Засуетился голова. – Конечно, примем, честь по чести, и не выдадим никогда псам паскудника этого, Корнелия. Эрл Еннер, царство ему небесное, хороший был человек и рыцарь истинный, вот уж скорбная была весть о его смерти, и о том, что с семьей его приключилось… И дюка Анвалонского здесь очень уважают, да и сына его знают, он большой любитель путешествовать, бывал здесь не один раз. Что ж это я? Сам, сам провожу вас в «Светлый яр».

Всю дорогу голова уговаривал не спешить, не «тревожить молодого человека», и старался отвлечь Гэбриэла, показывая ему Валену. Гэбриэл догадывался о причинах такой задержки и делал вид, что не понимает их. В Светлом Яре к их прибытию едва успели навести достойный визита хозяина порядок, вывесить его гербы и штандарты, за версту видно: новехонькие, со сгибами от долгого хранения. Управляющий Устин, его жена Лада, трое сыновей, от пятнадцати до восьми лет, и челядь, как водится, выстроилась во дворе замка, чтобы приветствовать господина. Все раскрасневшиеся, запыхавшиеся. Носились, – подумал Гэбриэл, – по замку со всех ног, лишнее прятали, нужное вывешивали. Висит так себе, все коробится и топорщится. Даже голова, глянув на штандарты, чуть покраснел. А те уже прилепили на лица радостные улыбки, кланяются. Голова представил Устина и «хозяйку его», Гэбриэл глянул многозначительно на ближайший штандарт, усмехнулся. Лада покраснела куда сильнее и заметнее, чем голова, опустила глаза на камни двора. Высокая женщина, статная. Ростом, пожалуй, с Марию, тоже очень высокую, но Мария гибкая и изящная, а эта крепкая, как хороший боевой конь. «С нею брат, пожалуй, закрутить бы не захотел. – Некстати подумалось Гэбриэлу. – Хотя…».

– Новые вот… – Устин тоже перехватил его взгляд, и тоже смутился, – вывесили… старые поистрепались совсем.

Гэбриэл хмыкнул весело и перебил его новые извинения:

– Со мной раненый, позаботьтесь, это наследник эрла Фьёсангервенского. – И размашисто пошел к двойным высоким дверям.

– Баньку не желаете ли…

– Желаю! – Тут же откликнулся Гэбриэл. – Русскую, с веником?

Как оказалось к удивлению Гэбриэла, ни Марк, ни Кирнан в русской бане не были. Марк признался смущенно, что слышал о ней всякие ужасы, что там, вроде, так жарко, что «сало вытапливается», да еще вениками хлещут очень больно.

– Ты на себя-то взгляни! – Хмыкнул Гэбриэл. – Какое сало?! Тощий, как солонина сушеная. Я раз всего с руссами в их бане побывал, и с тех пор только и мечтаю, чтобы еще там оказаться. Внутри там ад, что есть, то есть. Но как выйдешь, чувство такое, словно заново родился. Там с тебя так грязь смоет, что пот, и тот, как вода, безвкусный становится, и чистый, как слеза. И легко так, что взлететь охота. Никакое мыло, даже византийское, и никакая бадья тебе такой чистоты не даст. Впрочем, как хотите. А я от такого удовольствия нипочем не откажусь!

– Я тоже. – Удивил всех эльф. – И пойдем мы вдвоем. Я умею пользоваться веником.

Вот тут Гэбриэл взглянул на Кину с благодарностью. Соглашаясь на баню, он не мог не думать о своих шрамах, и заранее злился и нервничал по этому поводу. Народ здесь простой, и через полчаса о нем и его теле будет судачить весь город. Кину просто-напросто его спас.

После бани Гэбриэл, одетый в свежую белую рубашку навыпуск, пахнущую вербеной, и чистые узкие эльфийские штаны, прошел к себе. В его покоях уже прибрали, проветрили, наставили для красоты и аромата охапки полевых цветов. В целом все было почти так же, как и в остальных нордландских замках. Мебель, огромная постель под балдахином, камин, в котором Гэбриэл мог не только стоять, но и прохаживаться взад-вперед, массивные шкафы, комоды и сундуки, покрытые местной кружевной резьбой, ковры, шкуры зверей, головы зверей: оленей, лосей, медведей, рысей, и волка…

– Волка уберите. – Сказал Гэбриэл, обращаясь к Ладе, сопровождавшей его. – И чтобы во всем замке ни голов, ни шкур, не было. Вам никогда никто не говорил, что мы, Хлоринги, на волков не охотимся?

– Простите, ваше сиятельство. – Вновь покраснела Лада. – Так давно здесь никого из хозяев не было, лет, почитай, семьдесят, как никто из Хлорингов здесь не жил… Мы как-то привыкли…