Всеволод Мартыненко - Пойнтер - Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет

Ну вот, дождался. Напророчил маг себе смертной жути… Между стволами замелькали приметные продольно-полосатые шкурки. Целое море оранжево-черных спин на уровне моего колена. Похоже, оправдались самые мрачные мои предчувствия. Так и есть. Стремминги.

Поодиночке вечно трясущаяся полосатая тварь с огромной пастью и хилым тельцем совсем не опасна. Какой спрос с грызуна, пусть даже меканского, с резцами в ладонь человека? Вот только порода эта поодиночке не ходит. А собравшись в стаю-рой под несколько сотен числом, отчего-то испытывает странную тягу к перемене мест. И если на пастьбе всеядной мелкоте по определению ни до чего дела нет, то в дороге то же безразличие принимает куда более опасные формы. В корне несовместимые с существованием любого препятствия на пути роя.

Проще говоря, все, что стремминг не в состоянии с ходу перелезть или перепрыгнуть, он подгрызает. Один – сосенку или ногу человека. Двигаясь же в количестве сотен – двадцатифутовый в обхвате баодед, все шесть ног слона по очереди или одновременно, да вообще все что угодно, кроме камня и металла. Единственный способ спастись – забраться на валун или железный шест, подпрыгнув, уцепиться за лиану повыше или улететь. Залечь, конечно, тоже можно, но, во-первых, нет гарантии, что стремминг не вздумает попробовать на зуб свежую падаль под ногами. А во-вторых, движущийся рой, жрущий все сьедобное по дороге, оставляет за собой богатый след из непрерывно извергаемого дерьма.

Как дым из печи, валом из них прет. Не случайно на выгрызенных в чащобе просеках подрост поднимается споро да дружно. Только на следующий сезон, когда перегниет эта отрава и запах выветрится. На пути к спасению, конечно, указчиков не сыщешь, да жить каждому хочется, и все-таки лучше обойтись без последнего способа…

Причем какого демона стреммингов срывает с насиженных мест, никто не знает. Говорят, оттого это, что меканские лесные духи на них в кости играют. Кто победит, тот и забирает стадо.

Но это не так уж важно. Главное – не попадаться на дороге у обезумевших грызунов. Чего нам, похоже, избежать будет очень и очень трудно.

Стремминги выплеснулись из-за стены джунглей. Ударили в ноги кадоргам – скрежет резцов по металлу был слышен даже отсюда. До самых колен осадников допрыгивают, а это повыше моих глаз будет. Хорошо, что подобия живых существ из семи металлов, движимых пятью стихиями, грызунам роевым не по зубам. Но и сдержать напор тварей кадорги оказались неспособны. Полосатые спины уже мелькали за строем антропоморфов.

Вот тут дело пошло всерьез. Я лихорадочно заработал ногой, раскручивая маховик колесного стреломета. Руки сами собой пробежали по стопорам и передачам, напоследок синхронно открутив вентили колб с мертвящим зельем над обоими лотками. Указатель оборотов колеса как раз поднялся в положение готовности к стрельбе.

Вовремя – обтекая кадоргов, поток стреммингов грозил нахлынуть на меня. Здоровенные, в ладонь, резцы грызунов недвусмысленно намекали на исход столкновения. Ничего, отобьемся. Против таких надсеченные иглы, дефером политые, – самое оно. Врассыпную бьют, на месте кончают.

Застучали метательные планки, и в накатывающую волну грызунов ударили снопы зеленых искр. Каждая из них разбивалась на стальные осколки о любое препятствие – кость, зуб, просто оказавшийся рядом корень. Мертвенно светящееся зелье разъедало плоть за доли секунды. Стремминги заверещали всей оравой и попытались отхлынуть. Но не тут-то было – задние напирали, средние пятились, передние бились в агонии, разлагаясь заживо. Перед импровизированной позицией поднялся живой вал из визжащих тушек. Может, показалось с перепугу, но кое-где он достигал моего роста, что никак не радовало. Лотки стреломета суматошно метались с фланга на фланг. Надсеченные иглы в мертвящем зелье струями зеленого свечения подпирали беснующуюся живую плотину, не давая ей прорваться.

На мгновение я понял, что чувствует тесайрский стрелометчик-смертник, прикованный к своему метателю. Ох, зря расчетам этих смертников не выдают огневую снасть карманного калибра. Чтобы подорвать себя не могли, что ли? Или тех, кто оставляет их на обреченной позиции…

Ничего, в отличие от них, у нас найдется чем переломить ситуацию. А то всей жизни бы мне, как тому тесайрцу – покуда в коробах установки хватит стрел, а в колбах дефера.

Торопливо я вытащил из подсумка пару фунтовых файрболов. Чиркнул шаром сгущенного горючего тумана по кресалу на наплечном ремне, примерился к броску. Разгорающаяся огневая снасть привычно припекла пальцы, как на тесайрском фронте, в Мекане.