Тим Волков - Сянци. Паук в хризантемах

Это привело его в порядок. Сановник потер красные щеки, замолчал. Нижняя губа сановника повисла и мелко задрожала.

– Я понятно выразилась?

– Понятно, – промямлил Ченг, испугано поглядывая на Баожэй.

– Вот и хорошо. А теперь, господин Хэо, несите Императора в подвал. Вам нужна помощь?

Хэо промычал что-то неопределённое.

– Фэй Фо, будьте так любезны, помогите Хэо.

Маг, не ожидавший такого, лишь кивнул.

– И вы, господин Ченг, тоже им помогите. Надеюсь, перетаскивание трупа убедит вас окончательно в том, что Император мертв. А то что-то вы слишком разгорячились. Надеюсь, ледяные подвалы остудят ваш пыл. А может, вам тоже следует остаться там на ночь?

Баожэй хохотнула.

Ченг никак не отреагировал на обидную шутку, глядя в одну точку, словно глубоко задумавшись о чем-то.

– Господа, – обратилась она к остальным. – На этом предлагаю разойтись. Мы все слишком устали. Ситуация исчерпала себя, и мы…

– Ты ведь предлагала мне, – прошептал зловещим шёпотом Ченг, выходя из задумчивости.

– Что? – не поняла Баожэй.

– Тогда. Приглашала в гости к себе домой на ужин. Но я отказался. А потом ты встретила меня в коридоре дворца после квартального отчетного собрания. И говорила каким-то размытыми фразами.

Глаза Ченга вылезли из орбит и принялись вращаться словно у припадочного.

– В тот раз я ничего не понял, но сейчас вдруг все встало на свои места. Ты ведь говорила, что Император старый, что его время проходит. Про какие-то игры говорила. Много всего непонятного.

– Мало ли, что я говорил? – хмыкнула Баожэй, отмахнувшись от Ченга.

– Нет, ты ведь это самое и имела ввиду, – Ченг показал на тело Императора и закивал головой. – Это ты его отравила! Ты!

– Я правильно понимаю, – ледяным тоном спросила Баожэй, закатив глаза. – Что вы обвиняете меня в смерти Императора, причем делаете это в присутствии министров?

– Господин Ченг, – встревожено произнес Хуоджин. – Вы же понимаете, что прилюдное обвинение, тем более членов императорской семьи, влечет очень неприятные…

– Я все прекрасно понимаю, господин Хуоджин! – перебил его Ченг, и многозначительно глянул на него. – Вас она ведь тоже приглашала тогда на обед, не так ли?

– Какое это имеет значение?

– Убийца! – крикнул Ченг, вновь посмотрев на Баожэй.

– Это переходит уже все рамки! – разгневалась та. – Немедленно позовите охрану! Пусть его арестуют за клевету!

– Убийца! – вновь повторил Ченг и метнулся к стоящей.

В руках у него блеснул короткий нож.

Баожэй запоздала увидела оружие и успела лишь неуклюже выкинуть руки вперед и вскрикнуть.

– А вот и река, – могильным голосом прошипел Сюэ, вжимая голову в плечи. Глаза зверя начали тревожно крутиться в орбитах, от чего тот стал выглядеть еще более ужасающее.

– Где?

Мальчик попытался рассмотреть хоть что-то за рядами обожженных затылков, но ничего не увидел. Лишь почувствовал, как жара вдруг отпустила, а легкий бриз донес запах прохлады и тины.

Сзади начали поджимать, сначала не сильно, даже с какой-то стеснительностью, а потом людская волна вдруг нахлынула сразу со всех сторон, слепая, огромная, сдавила своей массой так, что мальчик не смог удержаться и упал.

– Осторожно! – выдохнул Сюэ, успевая в последний момент подать мальчику лапу.

Начали толкаться локтями, больно бить коленями по ногам, толкаться, кричать.

– Стоять! Стоять! – закричал невидимый охранник.

Раздался сухой отрывистый треск – кого-то ударили плеткой. Надсадный крик захлебнулся в кровавой пене.

Но это не помогло.

С радостным многоголосым визгом и ором толпа ринулась вперед, подхватив мальчика и других идущих рядом.

– Пить! Пить! – сухо зашептали сотни глоток. – Пить!

– Стоять! Не бежать! – закричал все тот же дребезжащий голос. Звуки плетки стали звучать чаще, сухой их треск перемежался с такими же сухими выкриками.

– Нельзя падать! – прошептал Сюэ, схватив мальчика за плечо и не давая тому в очередной раз споткнуться. – Затопчут.

Мальчик и сам это знал. Отдавленная нога сильно болела – кто-то успел пройтись по ней.

Толпа побежала вперед, камней под ногами стало заметно больше, но теперь они не были такими горячими, напротив, приятно холодили. Мальчик и сам не выдержал и побежал к воде. Все его естество требовало утолить дикую жажду. На какое-то мгновение он даже потерял над собой контроль и разум его помутился. Ничего уже не было важнее, чем сделать хотя бы один глоток живительно влаги.