Гордей Егоров - Драконы Акселя

Аксель поправлялся медленно. Молодой брат, которого звали Август, сказал, что рана была тяжёлая и аббату пришлось не только зашивать её… но и…

– Что и? – спросил Аксель, который всё ещё с трудом говорил.

– Ты потерял много крови… – монах снова запнулся.

– Продолжай, Август…

– Марк решил сделать опасную операцию. Он взял целую плошку моей крови и медленно через специальную трубу влил её тебе… Аббат говорил, что после такой операции некоторые больные умирают – вся их кровь портится… но другие идут на поправку… – монах ещё немного помолчал, – вот ты поправляешься. Получается теперь мы с тобой братья… по крови… – Аксель сла́бо улыбнулся в ответ:

– Если бы мне не вливали… твою кровь, я бы умер? – как раз в тот момент, когда он начал говорить эту фразу, дверь открылась, и в келью вошёл Марк:

– Да, Аксель. Ты мог умереть, не приходя в сознание… Слишком большая потеря крови… – Марк подошёл к кровати, посмотрел на Акселя, а затем повернулся к Августу, – правда, я настоятельно рекомендовал этому юноше не рассказывать тебе ничего об этом, – молодой монах смущённо опустил глаза, – он похоже…

– Простите, аббат, – прошептал Август.

– Да, а-ха-ха, – весело загоготал Марк, – ничего! Отработаешь на кухне, э-хэ-хэ! Я, честно сказать, поспорил с Румосом и, похоже, выиграл! – толстый монах шлёпнул Августа по плечу своей огромной ладонью, – вперёд, ослушник, за работу! И передай Румосу, что он проспорил!

– Хорошо, Аббат… – Август понурясь поплёлся за дверь. Марк огляделся и сел на кровать в ногах Акселя.

– Ну как ты в целом, парень? – сочувственно проговорил он.

– Я жив, – Аксель натянул слабую улыбку.

– И это очень хорошо! – улыбнулся в ответ монах, потом, немного помедлив, продолжил, – знаешь… я должен задать тебе несколько вопросов, но… прежде ты можешь спросить что-то у меня… если, конечно, хочешь…

– Да, – сла́бо ответил Аксель, – вы забрали мой меч?

– Значит, это всё же твой меч… – проговорил монах задумчиво, – по счастливой случайности, юноша, наши братья оказались на этой дороге раньше, чем разбойники Руэла. Потому они забрали и тебя и твой клинок… – аббат ещё помолчал. Аксель тоже ничего не говорил. Голова соображала плохо, он будто находился глубоко под водой, мысли были размытыми и приглушёнными. Он замечал, как монах выделяет слова «твой меч», но совершенно не понимал, что это может значить.

– Аксель, друг мой, ты же в курсе… что это очень древний клинок?

– Да, – коротко ответил Аксель.

– Расскажи мне, пожалуйста, как он у тебя оказался? Должно быть… в наследство от дедушки? – монах сказал это так, что Аксель, даже пригвождённый к постели слабостью и тяжёлой раной, повернул к нему голову и посмотрел прямо в глаза. И в его взгляде аббат увидел одновременно и достоинство, и вызов.

– Нет, – просипел парень, – я его нашёл, точнее… – Аксель помолчал, думая, стоит об этом говорить монаху или нет, – точнее, мне его подарила река…

Марк удивлённо выпучил глаза. Аббату не было резона верить сказкам бродячего мальчишки, какими бы небесно-голубыми ни были его глаза. К тому же, безмозглое трепло из разбойничьей шайки успел наплести бредней о великом воине со сверкающим мечом, наследнике древнего рыцарства, который рубит страшнейших злодеев королевства на манер сельдерея. Теперь уже об этом «рыцаре» твердит весь остров. С патлатым Гарцем Марк успел поговорить и сам. Ещё до того, как мерзавца отловила королевская стража и отправила к палачу, который и распределил его в соответствующее место для подготовки к таинству повешения… Из разговора с разбойником аббат понял одно – каждое его слово может быть ложью. И может быть правдой. Однако монахи, подобравшие Акселя, с готовностью подтвердили насчёт сельдерея. Они сказали, что разделаны бандиты были «под орех» и портовому мяснику сто́ит взять у этого парня пару уроков.

Аббату не очень то верилось, что даже и крепкий парнишка мог уложить двух здоровенных головорезов… а со слов Гарца он сделал это нанеся всего два удара и за считаные секунды. Ну разве такое возможно?

Да и меч этот… сказание об Арнаре Марк читал много раз, и… именно его он вспомнил в ту секунду, когда Румос принёс ему меч, завёрнутый в окровавленную тряпицу. Да что там вспомнил… его как молнией поразило: бронза и кость, зелёные и чёрные камни, драконьи руны. «Ты думаешь о том же, о чём и я», – сказал тогда Марк Румосу. «Хех, – усмехнулся тот в ответ, – Пожалуй, о том же… если ты думаешь про обед»…