Максим Ефимкин - Истины нет. Том 2

По площади пронесся легкий ветерок непонимания.

– Да. Нас предали. Не буду произносить их имен. Они продали души свои Князю Мертвых, и он через них завладел телами, что созданы были Живущими Выше. Прекрасные божественные сосуды оказались наполнены разлагающейся плотью мертвеней! Они погубили королеву! Они хотели низвергнуть веру в Живущих Выше и насадить свою. Они творили некромантию!

Огромная толпа людей одновременно ахнула. Многие осенили себя святыми знаками, кто-то упал на колени, дрожащими руками извлекая из-под рубахи святой столб на цепочке. Но голос архиепископа продолжал литься, заполняя все вокруг.

– Их черная ворожба оказалась направлена на нас! – почти кричал он. – И тяжкими бедами обернулись бы их вероломство и богохульные желания, если бы не стоящие сейчас перед вами слуги господни. Когда некоторые из нас мудростью своей раскрыли предательство, то страшны стали предатели, окрасившись в мертвечину. И не могли мы побороть их мускульной силой, как ни пытались. И тогда силой духовной, чистой, направленной с Небес, соединив души в единый кулак, все мы, – тут архиепископ обвел рукой стоявших рядом с ним людей, – размазали гадину по настилу забытья. Мы одержали победу и защитили нашу веру, наш город, всех людей от величайшей опасности. И смогли завершить Созыв. К сожалению, некоторые из благородных душ также пали. И мы все помолимся за них!

Архиепископ, склонив голову и осенив ее святым жестом, прошептал коротенькую молитву.

– Я говорил, что сегодня черный день. Но он же теперь и самый светлый день. Первый день для веры. Для настоящей веры в Господа нашего и детей его. И для веры в нового короля Алии, которого утвердили единогласно: в миру и на Небе. Помазанник Божий, благословленный церковью Прощающего Грехи и Девы Небесной, – тут архиепископ замолчал, наблюдая, как площадь завороженно ожидает его следующих слов. – Герцог Марк Кент Клиффорд Ирпийский, Марк Матерый, владетель графства Ирпийского. Король Алии!

Последние слова затонули в оглушительном реве толпы. Полетели вверх шапки, затрепетали флаги и вымпела, забарабанили каблуки по площадному камню: народ признал короля.

* * * *

Вечерело. Город был наполнен огнями, ремесленниками, уличными музыкантами и торговцами.

Странная речь архиепископа породила разговоры, но не более того. Решено было, что и в самом деле случилось непонятное, но благополучно закончившееся. Погибло несколько высокородцев, наверное, затеявших бучу, ну и бес с ними. Обидно, что, наверное, казнили их на месте, и теперь не будет развлечения для народца, но главное, что у руля теперь будет настоящий король. Кое-где происходили стычки между групп несогласных с выбором. По одной из улиц даже затеялась небольшая процессия, но захлебнулась в водовороте общих гуляний. И никто не заметил того, что, вопреки традиции, не то что будущий король, но даже его свита или кто-то из участвовавших в Созыве не показались на улицах города, не разделили хлеб и праздник с гуляками.

Уставший от суеты и насыщенного событиями дня, Марк сидел в глубоком кресле. В руке он задумчиво крутил золотой кубок с вином. Коронация назначена через неделю, а до того следует раздать множество поручений, разослать гонцов и переехать в Гилладу, в королевский дворец. Доверенное лицо он еще днем отправил с письмом в свой замок. Потом был обед в большом королевском зале, с пажами, фрейлинами, фаворитами, прислугой, красивыми борзыми, тысячей свечей, благовониями и с напускным весельем. Но ближе к вечеру, когда гости должны были разбрестись по городу в поисках развлечений, каждый предпочел удалиться в отведенные покои, чтобы наутро отправиться восвояси.

Марк отпил из кубка и отставил его на столик из черного дерева. Его уставший разум бился, как рыба на песке. Брат Хэйл исчез сразу после речи архиепископа и так до сих пор не появился. Герцог был уверен, что тот снова затеял какую-то черную пакость, и от этого становилось муторно и страшно. Он уже понял, что тщеславие загнало его в тупик, а страх завалил отход большими серыми валунами. Выхода нет. Есть лишь небольшая дверца, но открыть ее и провести его дальше может лишь этот брат Хэйл. Мертвень. Черт. Бес. Кто бы он ни был. И как мил был и предупредителен архиепископ, который теперь, как его там, Абруг? Атрукк? И ведь он знатно напугал Призрака.

Он говорил с каждым из присутствующих в отдельности, и те слушали и внимали, как горящий адепт слушает убеленного сединой мудреца. Услышать, что именно он говорил, не удалось, но каждый согласно кивал и расплывался в улыбке. Уничижительной, раболепной. Лишь к Марку он не подошел, только искоса поглядывал. И каждый такой взгляд разгонял по спине и шее новоиспеченного короля мурашек.