Девин Мэдсон - Мы оседлаем бурю

Он был настолько зол, что его не могло остановить чувство самосохранения. Солдат шагнул вперед, тыча крючковатым пальцем в его величество. Император Кин прервал разговор с отцом Окоми и уставился на солдата. Тот распалился еще сильнее.

– Вы допустили уничтожение севера и молча смотрели, как нас втаптывают в грязь, только потому, что когда-то мы стояли под знаменами Отако. Вы…

– Генерал, – сказал его величество, не повышая голоса, но так, чтобы все слышали. – Я собираюсь отправиться дальше. Уберите их с дороги.

Я смотрела, как он хладнокровно сидит на своем огромном коне, и пылала от злости, вспомнив покушение на Танаку. Он с такой же легкостью разделался бы и с протестующими, потому что не желал видеть неприятную правду.

Я отпустила руку Танаки, вышла на пустое пространство между придворными и сердитыми демонстрантами и остановилась рядом с генералом Рёдзи.

– Не стоит проливать кровь, – сказала я, стараясь говорить громче. – Его величество едет на север, чтобы вновь принести присягу Кисии и выслушать ваши жалобы, и, если все и в самом деле обстоит так, как вы описываете, долг повелевает исправить положение. Как представитель рода Отако по матери и Ц‘ай по отцу, благодарю вас за верность и службу Кисии, но прошу отойти с дороги, чтобы мог проехать император. Наместник богов не может принимать важные решения на обочине.

По рядам зрителей затрещал напряженный смех. Демонстранты опустили молитвенные таблички и встали плечом к плечу, простолюдины и солдаты, глядя на меня жадными глазами. Их предводитель облизал губы, посмотрел на генерала Рёдзи, потом на Танаку и, запинаясь, произнес, обращаясь скорее к Танаке, чем ко мне:

– Вы просите нас как представитель обеих семей. Обещаете нам поступить по справедливости. Но говорите ли вы как наследник его величества?

Генерал Рёдзи фыркнул. Кто-то за моей спиной охнул. Задав смелый вопрос, солдат гордо застыл посреди дороги, но его взгляд шнырял туда-сюда, оценивая опасность, как у бывалого вояки.

– Ваша вера в меня делает мне честь, – сказал Танака, тоже повысив голос, чтобы все его слышали. – Надеюсь, однажды я буду стоять перед вами как наследник и ваш император, но это решение принимают боги, а не я. – Он раскинул руки. – Если вы хотите, чтобы вас услышали, вознесите молитвы богам. Я буду рядом во всех ваших бедах, буду сражаться за вас. Буду любить и заботиться о своем народе. Если боги в своей бесконечной мудрости признают меня подходящим для этой роли, я буду служить вам в меру моих скромных сил и способностей.

Его имя громко раскатилось по толпе, и я постаралась не завидовать тому, с какой легкостью он завоевал их любовь. Толпа подалась вперед, вытягивая руки, чтобы прикоснуться к нему, словно он бог. Он таковым и выглядел – высокая фигура в золотом одеянии, окруженный людьми, которые кланялись, касаясь его ног, и благодарили, в то время как другие поднимали дощечки к небу и возносили молитвы.

Мы были осторожны и не произнесли ничего, что можно счесть изменой, но чем сильнее толпа превозносила принца, тем опаснее становилась ситуация, и я подняла дрожащие руки.

– Понимаю, что вас переполняет любовь к моему брату, – сказала я, перекрикивая их молитвы. – Но теперь лучше разойдитесь. Попроси их уйти, Тана.

– Разве ты не этого хотела? – отозвался он. – Пусть его величество видит, как ему следует поступить.

– Он уже видел достаточно. Пожалуйста, попроси их разойтись. И побыстрее.

– Как скажешь, сестренка. – Послушайте! – он тоже поднял руки. Меня толпа проигнорировала, но перед ним все благоговейно умолкли. – Пора разойтись и пропустить его императорское величество, наместника богов, на плечах которого Кисия…

Пока Танака говорил, я обернулась, чтобы посмотреть на реакцию императора, но мое внимание привлекло темное пятнышко на голубом небе. В нашу сторону взметнулась стрела, прочертив в воздухе дугу, как пикирующий на добычу ястреб.

– Берегись!

Кто-то закричал. Толпа в панике отхлынула, и Танака оказался в ловушке толкающихся людей. Без охраны. Без щитов. Я ничего не могла сделать. Мои руки были пусты. Еще утром я стояла в дверях его комнаты и была уверена, что он вот-вот умрет, но сейчас… Без лишних раздумий я выхватила из рук ближайшего демонстранта молитвенную дощечку и накрыла голову Танаки. Стрела с гулким стуком врезалась в дерево, расщепив его. Мои руки задрожали. На мгновение в знойном полуденном воздухе стало так тихо, что я слышала только вибрацию стрелы.