Андрей Довгань - Крыса солнце жрёт. Книга 1

– Вы – садист?

– Нет. Я – солдат. А ты имеешь толику ума и некоторые способности. Но порой я думаю, что ты жутко тупой. Я отношусь к тебе сейчас, как к своему кутильеру. Его убили проклятые «цветочники» на войне. Ты не можешь стать, скажем, оруженосцем или знаменосцем (это более высокие должности), потому что ты – раб. Да и вообще, ты не участвовал ни в одном настоящем сражении, ни в одной боевой операции. А вот кутильером… Тут, конечно, тоже любому безродному холопу место заказано, так как он не благороден. Быть кутильером могут только мужчины чистой крови. Однако здесь допускается возможность того, что эта кровь находится в оковах рабства. Имей это в виду! И, кстати, мне помнится, что ты не худого происхождения.

– Мне нужно сказать вам спасибо, мастер-офицер? – со скепсисом спросил Мейнхард.

Казимир достал кинжал.

– Еще один раз такой тон, и все что я сказал выше, я осуществлю, но перед повешением, я еще тебе отрежу детородный орган. Ты понял, щенок?

– Да, – страх снова подавил гордость юноши.

– Тем лучше, – черты лица майора немного смягчились. Он откинулся в кресле, хлебнул еще водки и после недолгой паузы продолжил, – Кутильер в нашей стране – это тот, кто выполняет обычную грязную работу за командира, имеющего титул герцога, графа или барона, и добивает его раненых врагов. Но многие мечтают об этой должности, молокосос, потому что только с нее можно двигаться вверх к серьезным званиям и почестям. Сыны графов, бароны, сыны баронов, воеводы и даже графы, если дело касается кутильера самого герцога, борются за это чертово назначение, чтобы подняться по карьерной лестнице. Ты не кутильер, но, повторюсь, отношусь я к тебе не хуже, чем к нему. У нас в герцогстве Виртленд нет рабства, я не люблю рабства, среди моих подчиненных нет рабов, только наемники, крестьяне или благородные люди без договорных обязательств. Порой эти наемные труженики плуга или меча находятся в положении таких же рабов по факту, но все зависит от людей, их нанимателей и ума самого наемника. Бывает так, что наниматели – негодяи, а наемники – дураки. Отсюда и вытекает самая настоящая кабала. Крестьяне же вообще являются отдельной кастой. Но все же, в конкретном виде, у нас рабства нет, поэтому я и не хочу относиться к тебе, как к рабу. Однако купить и использовать тебя на этой земле, как раба я могу. Хоть я и имею гражданство Виртленда, там моя родина, но есть у меня и гражданство Правии, и земля здесь, на Юге. И благословляй Всемогущего, что я тебя, пока что, оберегаю от этой участи. Но все бывает в первый раз. Ты можешь стать моим первым рабом. Или умереть мучительной смертью. Как мне заблагорассудится, как ты будешь себя вести.

– Но вы же хотите отдать меня королю или герцогу? Зачем вам со мной нянчиться?

– Мало ли что я говорил этим гражданским! Может то, что я сказал правда, а может быть и нет. Но откровенно я говорю только с солдатами. Мы служим королю, мы спасаем королевство. Мы его расширяем, мы создаем его славу. А на этих изнеженных трусов в шелках мне плевать, и не им мне раскрывать свои карты.

– Так вы хотите сделать меня кутильером?

– Я не сказал, что я хочу. Я могу. А могу отдать королю. Могу герцогу Правскому. Могу убить, могу много чего. Но что я хочу в данный момент и что я буду делать, угадывай сам. Пока что я тебе все разжевывал. Теперь крутись и борись за себя. Больше поблажек не будет. Кем ты будешь, кутильером, рабом, покойником, теперь зависит только от тебя. Пока что ты – раб, к которому я хорошо отношусь. Все, спать.

– Можно еще вопрос, – голос Мейнхарда был взволнован, в нем чувствовался интерес и Казимир смилостивился.

– Только один. Говори.

– Я не понимаю, кутильером может быть и раб, но рабство в Виртленде запрещено?

– О да, подобные вопросы задают все иноземцы, – майор Казимир недовольно поморщился. – Но это относится к герцогству Правскому. Законы о кутильерах очень схожи в герцогствах. На этой земле ты мой раб по статусу сейчас, но въедем в Виртленд, тут же станешь свободным. Вернемся обратно, снова будешь рабом. Не заморачивайся. Крючкотворство и юридические нонсенсы в нашем королевстве в чести. У меня у самого порой голова идет кругом. А теперь иди спать. Помни о моих приказах. У тебя не так много времени на сон.

Мейнхард лежал в тишине и пялился в потолок. События его жизни словно облака лениво проплывали перед ним. Он любил своего отца. Правда меньше, чем отец любил его. У барона Аластора Вука, владельца баронства Вуков, было три жены. К первой, Мелинде Барр, сестре его вассала баронета Джона Барра, он не питал никаких нежных чувств, но баронет был одним из самых могущественнейших и выдающихся людей этих земель. Славный и верный воин, выигравший не одно сражение, победивший барона Ричардсона и ярла Хрёрика, которые совместно покушались на суверенитет баронства Вуков, друг детства самого Аластора, этот человек был любим и уважаем всеми. Барон Вук просто не мог отказать Джону в том, чтобы породниться с его семейством, когда тот изъявил свое желание. Свадьба состоялась. Аластор не изменял своей жене, почитая друга, и вел себя всегда в высшей степени учтиво.