Андрей Довгань - Крыса солнце жрёт. Книга 1

Место, где покоились Вуки, делилось на две части. В первой, куда и выводила винтовая лестница, лежали сами «волки» чистой крови, их жены и дети, в том числе незаконнорожденные сыны. Бастардам-мальчикам не суждено было лежать рядом со своими женами и отпрысками. Таково было правило. Ни одни мольбы, ни одни посулы, ни одни угрозы не заставили баронов за все четыре столетия правления изменить этот устой. Более того, после воцарения рода Вуков, все останки из фамильного склепа (хоронившиеся по такому же принципу), были перенесены в крипту.

Во второй части лежали другие фамилии, правившие этими землями до победы предков Аластора в войне за трон. Но никто не мог уже перечислить всех поименно. Помнили только тех, чьи деяния сохранились в летописях. Х э рет Вук, первый барон из «волков», еще при своей жизни приказал расширить крипту и пробить в ней второй зал. Потом все могилы были разрыты, разграблены, а труху и кости предыдущих властителей сбросили в общую яму, вырытую как раз в новом помещении. Вуки не собирались ни с кем делить свою славу. Хэрет был прозван за это кощунство Гробокопателем. В народе не очень-то любили сего доблестного мужа, сталью и коварством уничтожившего всех своих соперников. Впрочем, он правил с истинно звериным инстинктом. Не было еще на этих землях более страшного хозяина. Виселицы стали делом обыденным, казни совершались пышно и повсеместно, пытали настоящих и мнимых врагов новой правящей фамилии безжалостно и умело. Жители баронства вопили и стенали, но никто не мог остановить Ангела Смерти, поселившегося на какое-то время в этих краях и косившего население Ледяным палашом, без жалости и сострадания. В конце концов, Хэрета Вука поразило безумие, и собственный его сын Слободан, не в силах больше видеть творения рук отца своего, перерезал барону глотку и занял трон. Хоронили Хэрета со всеобщей скорбью, но с первого же дня новый правитель, начал вводить законы, значительно меняющие положение подданных в лучшую сторону. В целом, именно Слободан I и укрепил династию, отныне возглавлявшую баронство. Укрепил и возвеличил. Мало кто уже помнил Гробокопателя. Последующие лидеры были, как правило, весьма в народе почитаемы. Да и, не кривя душой, можно сказать, что многое Вуки сделали хорошего и разумного на этих территориях. Постигали их и неудачи, но побед было несравненно больше. Потому, к моменту правления Аластора Вука-старшего, его полюбили уже заранее, как только он появился на свет, а в конечном счете любовь эту он только приумножил.

– С детьми же мне, как видно, не повезло, – сказал сам себе барон, продолжая смотреть на мертвого сына. – Похоже слабоумие Хэрета передалось через поколения. Впрочем, он был болен кровожадностью, сумасшедшим он стал только под конец своего правления. А Джон, Аластор и Родрик еще молодые, а уже такие глупцы, коих еще поискать надо. Что сделали вы с Мейнхардом?

Вдруг, в ярости, Вук подскочил к лежащему телу, схватил за ворот и, притянув к себе, прошипел:

– Что молчишь? Что сделали с Мейнхардом?

Джон лишь продолжал усмехаться. «Что ты хочешь? Я уже не в твоем мире. Что ты хочешь, подлый отец? Можешь делать со мной что угодно, я уже не отвечу ничего и не почувствую ничего. Я там, где ты бессилен». Со страхом барон Вук разжал пальцы, и мертвая голова с противным звуком шмякнулась об камень. Безобразное лицо все смеялось и смеялось. Не по себе стало Аластору. Ком подкатил к горлу. Но старый охотник подавил в себе страх и вдруг ясно и четко проговорил:

– Каждый сам виноват в своем горе. Ты виноват в своем, сын! Закончил ты так, как вел себя. А Мейнхарда я найду. Таким как вы не править здесь. Иначе все, что с таким трудом выстраивали наши отцы, рухнет прахом. Я этого не допущу. А ты… Ты сам выбрал судьбу, что постигла тебя. Видит Всемогущий, я хотел для тебя б о льшего. Мне жаль, что так получилось. Но вышло как вышло. Ты ответил за свои ошибки, я отвечу за свои.

Глаза Аластора на мгновение увлажнились. Он наклонился к своему первенцу, поцеловал покойника в лоб и прошептал:

– Покойся с миром, сынок. Прости меня, и… Покойся с миром.

Потом барон Вук быстро развернулся и побрел к выходу. Были слышны лишь звонкие удары его трости об булыжники пола. Мертвый Джон зловеще улыбался. Ему были ни к чему извинения отца.

– Закрывайте гроб, я с ним окончил. Больше мне там делать нечего, – устало бросил Аластор Вук-старший и прислонился к стене. Вернувшись из крипты, он стал вновь похож на человека. Генерал Оукман отметил этот факт, и на душе стало легче. Впрочем, барон-человек выглядел устало, и ненависть продолжала читаться в его взгляде.