Анатолий Салтыков-Карпов - Реактивный идет по следу

Она уже решилась, так как понимала, что ее прощание с Великой родиной, которая дала ей жизнь, положение, правда тайное, образование и дальнейшую поддержку начинает происходить в реальности. Она должна будет ее вскоре покинуть. Там за океаном ее ждет то самое светлое буржуйское будущее, которое будет длиться до тех пор пока она не засыпется или ее работа будет продолжаться и всю жизнь. Поэтому она полагала, что прощание должно быть ритуальным, как будто она переходит в иной мир. Ее, как девственницу, мучил только один вопрос. Кто же он ее первый избранник. Она не желала просто отдаться, она хотела отдаться с символическим смыслом. Ее первый мужчина должен был олицетворять собой нечто знаменательное в этой советской жизни. Сердце русской девушки не долго молчало, так как с первых дней знакомства в Валькой, она поняла, что это он и есть. И хотя ее постоянно окружало большое множество очень красивых и представительных мужчин, но ни один из них не мог зажечь в ней этого желания. Только Валька должен был взять ее девственность для того, чтобы и он сам ощутил и величие этого мига и таким образом смог бы сам получить поддержку и творить дальше как великий советский художник непонятый в этой стране никем. Он олицетворял собой всех тех творческих людей, сидевших за черт знает что, когда в это время вокруг них начинают происходить события глобального значения.

Рина насмотрелась в спецшколе КГБ различных порнографических и эротических фильмов, ознакомилась с журналами такого же содержания и также читала много литературы по психоанализу и сексу, что бы не выглядеть сплошной советской дурой там за океаном. В результате обилия и наполнения подобной информацией в сознании простой советской девушки стал формироваться новый образ активной и дееспособной разведчицы международного класса. Но все же оставаясь где-то там в подсознании советской девушкой, она понимала, что даже если сейчас будет приказ партии лечь в постель с американским конгресменом или агентом ЦРУ, она, не моргнув глазом, снимет свои трусики и прыгнет к нему в постель во имя великой родины. Но в тоже время ее внутренняя чистота требовала того, что ее девственность должна принадлежать ее родине. Поэтому то Валька и должен был ее получить девственной и непорочной. А после него, раз уж опять такое тяжелое положение в стране и родное социалистическое отечество опять в очередной раз в опасности и если уж больше никто кроме нее не сможет выполнить приказ родины, так как советских мужчин на это дело не найти, пускай ею владеют иностранные агенты, политики и иные капиталисты, естественно за большие деньги и важные государственные особо секретные сведения. Они, как ей представлялось, наевшись ананасов и рябчиков толстопузые, напрыгавшись и натрахавшись с разными сексуальными извращениями на ее советском теле, будут делиться своим служебными секретами, которые она будет записывать на магнитофон, стоящий под ее кроватью. Она таким образом понимала, что несомненно принесет больше пользы свой родине, чем если бы круглосуточно несла вахты, стоя в качестве знатной прядильщицы-многостаночницы у прядильно-ниточного станка, обслуживала детей, мужа, добывала продукты, стоя в километровых очередях, готовили и стирала и за все это она имела полное право называться гордо советской женщиной. И раз к году 8 марта Родина-мать говорила бы ей «огромное спасибо» с трибуны.

В ее голове сформировался особый склад ума сексуальной женщины-суперменки с богатой эротической фантазией. Естественно, если американские агенты могли похвалять тем, что занимались любовью у себя на кухнях, в лифтах, автомобилях или в парадных, то представить себя занимающуюся любовью и отдающуюся на североморской гауптвахте рядовому матросу-арестанту никто предполагать не мог. И это ставило Рину как советскую разведчицу намного выше всех остальных международных агентов вместе взятых. Кроме того она как внучка революционера-большевика понимала, что любовь на каторге или в каземате есть наиболее чувствительное и щемящее российскую душу состояние характерное для многих соотечественников этой эпохи. Для большинства которых после этой встречи ждал только потусторонний мир или длительные годы томительной разлуки. Поэтому последняя любовь будет такова, что воспоминания о ней останутся навечно.

Валька притягивал ее своей сложной творческой натурой, непорочной чистотой души и восприятия соцдействительности. Если бы он знал, что затевается за его спиной после тех своих событий, то он бы естественно тут же угодил в психбольницу или был ликвидирован, как слишком много знающий в этой беспощадной международной тайной битве суперсистем с различным строем.