Василий Сахаров: Степные волки

– Великий наш прародитель и заступник бог Белгор. Отомкни врата небесные, помоги потомку твоему. Напитай тело и душу силой своей. И, выйдя из меня, да разрушат силы эти всё зло, направленное против меня, и сокрушат коварство недругов моих. И обратится зло против зла, на врагов моих. Славный Белгор, помоги, и мы не забудем предка своего. Слава!

Герцог осенил себя святым кругом и немного успокоился. А кусок тьмы продолжал висеть на одном месте, ничем не угрожая ему, и Конрад в очередной раз громко спросил:

– Кто ты или что? Отвечай!

Тьма зашевелилась, и в ней проступило скуластое лицо, которое герцог тщетно пытался забыть.

– Булан, это ты?! – изумлённо вскрикнул он и выронил кинжал.

Лицо в клочке тьмы исказилось злой гримасой, и раздался мертвенный равнодушный голос:

– Ты предал меня, Конрад. А ведь когда-то ты братом называл и в дружбе клялся. Пришло твоё время, герцог Штангордский. Ты не представляешь, как я умирал. В каких муках корчился и что отдал за то, чтобы ещё раз посмотреть в твои глаза.

– Меня вынудили! – вскричал Конрад Третий. – Рахи захватили мою семью, и я отослал тебя в ловушку. Так всё и было, поверь! И всё ещё можно исправить, ведь есть дети. Мы растим их, холим и воспитываем. Они вырастут и смогут перебороть колдовство рахов. Дай мне шанс, Булан! Умоляю тебя! Во имя былой дружбы!

– Нет, Конрад. – Голос призрака был печален. – Это не в моих силах. Кроме меня тебя прокляли все те, кого ты выдал рахам на смерть. Их тысячи, много тысяч женщин и детей, которых принесли в жертву Ятгве. Алтари несколько дней не высыхали от крови, и каждый из тех, кто там умирал, проклял тебя и весь твой род. Но всё ещё сильна была твоя удача, да только и она иссякла. Понимаю, почему ты прикарманил себе казну дромов. Понимаю, зачем ты выдал меня. Но ведь никто не заставлял тебя выдавать на смерть беженцев. Ты спас сына и жену, но погубил свой народ. Твоя жена понимала, какой ценой и благодаря чему она осталась жива. Поэтому и угасла, как свеча, прикрывая твоё клятвопреступление своей жизнью.

Герцог скатился с кровати и, став на колени перед духом давно умершего вождя воителей, прошептал:

– Дети, Булан. Есть дети. Пусть это зачтётся мне. Булан, ещё есть возможность что-то исправить. Но я должен жить.

– Дети! – Призрак горько засмеялся. – Их осталось чуть больше сотни, а была полная тысяча. У этих юных дромов свой путь, и как они его пройдут, зависит только от них самих. Пусть они уже через многое прошли: испытали холод, голод, унижения. А впереди их ждёт ещё больше. Никто из богов не будет помогать им напрямую, ибо не ведают они богов, ни своих, ни чужих. Но именно они решат судьбу Штангорда, принесут гибель твоему народу или спасение. А тебе осталось жить всего один час, и распорядись временем с умом. Всё, что я хотел тебе сказать, сказано, и моё время в мире живых ограничено. Прощай, Конрад. Мы больше не встретимся, ибо у каждого своё место после смерти, свой рай и своё пекло.

Призрак Булана всё той же тёмной кляксой скользнул в угол, из которого вышел в мир живых, а затем раздался резкий хлопок воздуха, и он исчез.

Герцог Конрад упал на пол, и кулаки его бессильно ударяли в бездушные восточные ковры, которые покрывали каменный пол. А потом он поднял голову к потолку и прокричал:

– Боги! За что?! Пусть я виновен, так покарайте меня одного! Но почему должны погибнуть мой народ и моя кровь?!

Ответа не было. Зато в опочивальню с обнажённым оружием влетели охранявшие покой герцога стражники.

– Что случилось, ваше сиятельство? – склонился над герцогом капитан дежурной смены. – Может, вызвать врача?

– К бесам всех врачей! – выкрикнул герцог. – Моего сына сюда, живо! И верховного жреца бога Белгора!

Стражники унеслись разыскивать жреца и молодого герцога, а по замку разнеслось:

– Герцог смертельно болен! Война! Пожар! К оружию! Измена! Стража, на помощь герцогу! Скорее врача!

Конрад понимал, что он находится в своём уме и памяти. Поэтому знал, что призрак Булана – не морок, насланный неведомым колдуном. А ещё он чувствовал, как по каплям жизнь покидает его. Минута проходила за минутой, ничего уже не изменить, но именно в этот момент Конрад окончательно успокоился. Он смог собраться с мыслями и решить для себя, что нужно сделать и сказать перед смертью.

Верховный жрец Белгора достопочтенный Хайнтли Дортрас вошёл первым. За ним по пятам в опочивальню влетел единственный сын герцога и его наследник, будущий Конрад Четвёртый.